Александр Иванович всегда был интересным человеком. С самого детства, когда отчество к его имени применяли еще крайне редко. Время от времени, совершенно неожиданно для себя он оказывался в ситуациях, которые никто не мог бы себе и предположить, а он их создавал. Как говорится, практически на ровном месте, только для себя.
Школьники того, далекого уже времени помнят то, что называлось «монтаж» к праздничному концерту или к пионерскому сбору. Человек десять нарядных школьников стояли на сцене и по очереди произносили отрывки текста, обычно в стихах. В результате получался возвышенно-патетический театрализованный плакат-агитка на ту или иную тему.
Учитывая громкий голос и к тому времени уже гораздо выше среднего уровня начитанность, четверокласснику Саше поручили читать текст в монтаже к очередной годовщине в жизни страны. Так вот, Саше достались строки, в которых упоминалось сокращение ВКП(б). Как объяснил ему отец, это означало Всесоюзная Коммунистическая Партия(большевиков). Казалось бы, нормальный в то время текст, не несущий никаких «подводных камней» и не вызывающий никаких эмоций, но…
Текст Саша заучивал долго и серьезно. Весь вечер тренировался перед зеркалом, декламировал его вслух, с выражением. Все шло замечательно, но случилась при этом небольшая заминка — что делать с буквой «б» в скобках? Саша хорошо учился, но, как ни напрягал свою память, не мог вспомнить правило произношения того, что написано в скобках. Перелистал весь учебник грамматики — не было в нем такого правила. И тогда, учитывая свое серьезное отношение к порученному делу, а также вспомнив то, что учительница рассказывала о большевиках, мальчик нашел совершенно логичный, на его взгляд, выход из положения.
Во время репетиции произошло странное. Когда очередь дошла до Сашиных слов, он громко, с выражением, вкладывая всю свою пионерскую душу, продекламировал свои слова. Произнося же последнее, то есть «ВКП(б)», на последней букве, что в скобках, он сделал мощное, изо всех сил, ударение, практически выкрикнув ее. Счастливый тем, что все у него получилось, мальчик застыл с чувством исполненного долга и широкой улыбкой на лице, ожидая если не аплодисментов, то хотя бы простого одобрения.
Реакция же преподавателей и, что самое главное, директора школы была несколько странной. Преподаватели, явно с трудом сдерживаясь, закрывали рот руками и отворачивались. Кто-то закашлялся. Одним словом, никто не остался равнодушным. Директор же сидела с бледным, серьезным лицом.
— Стоп! — подняв руку, громко сказала отвечавшая за монтаж Нина Степановна, завуч, и добавила, переглянувшись с директором, — Саша, ты почему так сказал последнее слово?
— А как нужно? — смутился Саша.
— Попробуй еще раз, — проигнорировав вопрос, сказала Нина Степановна.
Кивнув, Саша подумал немного и, собравшись, еще раз сказал свои слова. На этот раз он постарался произнести это (6) с другой интонацией. Без ущерба для громкости и революционного пафоса, естественно.
Преподаватели как-то резко, один за другим, быстро встали и вышли из актового зала.
— Так… — задумчиво сказала завуч, — Скажи мне, Саша, ты умеешь петь или танцевать?
— Нет, Нина Степановна, не умею, — честно признался мальчик.
— А играть на чем-нибудь?
-Тоже не умею.
— Хорошо, Саша… На сегодня ты свободен. Мы придумаем тебе что-нибудь интересное.
— А… — начал было Саша, но его прервала, резко встав, директор школы.
— И никаких возражений! — громко, на высокой ноте, даже чуть подвизгнув, сказала она, глядя мальчику прямо в глаза, — Мы подберем что-нибудь такое, что тебе обязательно понравится.
В праздничном концерте, вслед за тремя такими же мальчиками с глобусом и другими учебными пособиями в руках, Саша прошагал вдоль сцены с большим деревянным циркулем и гигантским карандашом наперевес, когда старшеклассники рассказывали зрителям об успехах школы. О не произнесенных словах в монтаже он не долго, но все же жалел.
***
Александра Ивановича, списавшегося с судна в отпуск молодого штурмана, зацепил военкомат. Не просто так, а на переподготовку. Дело такое, житейское. Предстоял месяц казарменной жизни вдали от дома, с учебой, лекциями и прочими «радостями». Мало стимулирующая перспектива, но… Первое, что ему предстояло — пройти медицинскую комиссию. Основных врачей Саша прошел быстро. Остались психиатр и терапевт, который и должен был дать заключение о годности.
-Итак, Александр Иванович, куда собираемся? — глядя в медицинскую карту и указав на стул, спросил врач-психиатр, мужчина средних лет.
-На переподготовку.
-На какую такую переподготовку?
-На военную.
-А вы разве не гражданский моряк?
-Гражданский.
-И…?
-Так я же еще и военную профессию получил в училище.
-Какую?
-Подводник.
-И что, звание имеете?
-Конечно. Лейтенант.
-Да? И чем же вы будете заниматься во время переподготовки?
-А тем, чем и должен заниматься командир штурманской боевой части.
-И чем же именно?
Почти раскаленный от этих дурацких, по мнению Саши, вопросов психиатра он решил чуточку развлечься.
-Да вот, должен буду смотреть в перископ.
-И что там?
-Да ничего.
-А зачем тогда смотреть?
-А вдруг, да появится судно какое-нибудь.
-И что тогда?
-А тогда я скомандую: «Боевая тревога! Носовые торпедные аппараты товсь! Первый, второй, третий и четвертый аппараты — пли!
-Так… — помолчав, продолжил доктор, — И как, попадали?
-А как же? Всегда попадал, как учили!
-И что дальше?
-А дальше — то же самое. Снова сижу себе, да в перископ смотрю…
-А пароходы какие, грузовые?
-Да нет, еще и пассажирские попадаются, но это такой лакомый кусочек, что только мечтать! — разошелся Саша, входя во вкус ситуации.
-Так… — еще дольше помолчав, сказал доктор, — Вы посидите немножко, я сейчас вернусь.
Вскоре доктор вернулся, сел на свое место и заговорил, не поднимая глаз.
— Итак, на чем мы остановились? Сколько, вы говорите, удачных атак на вашем счету? — серьезно спросил доктор.
-Доктор, я же шутил…
-Да? Вы так шутили со мной? Это правда?
-Ну да. Шутка это была. Шутка юмора, так сказать.
-И чего же вы ждали в ответ?
-Да я это… Ждал, что вы тоже пошутите.
-Я все понял, — сказал доктор и закрыл медицинскую карту, в которой собирался что-то записать.
-Доктор, а…
-Можете идти. Карта ваша будет у терапевта. Пойдете за заключением — она будет там.
-Спасибо, доктор! До свидания!
-И вам удачи! — ответил доктор, поднял голову и криво улыбнулся. Во взгляде его почти бесцветных глаз не было ничего такого, за что можно было бы зацепиться.
— Полагаю, она понадобится, — добавил доктор вслед, когда дверь за Александром закрылась.
«Ни единой эмоции и ни единой мысли», как определил этот взгляд для себя наш герой, выйдя из кабинета. Он ошибался. Жизнь поправила его через сорок шесть минут.
В очереди на прием к терапевту за заключением он был пятым. В очереди оказались и знакомые ему люди. Он успел выслушать несколько анекдотов и рассказать в ответ парочку, когда подошел его черед.
— Разрешите?
— Да, проходите, — ответила довольно молодая, симпатичная врач в красивых очках, — давайте вашу карту.
— А мне в предыдущем кабинете сказали, что карта моя будет у вас.
— Да-да, — внимательно посмотрев на Александра, задумчиво сказала врач, — карта ваша, Александр Иванович, у меня. Раздевайтесь по пояс.
По своей обычной привычке, он хотел было пошутить насчет того, какую половину оставлять с одеждой, верхнюю или нижнюю, но что-то подсказало ему, что лимит по шуткам он уже выбрал у психиатра.
— Присаживайтесь, — сказала врач и указала на стул у стола.
— Спасибо, — ответил Александр и присел. Всем своим нутром он почувствовал, что что-то идет не так. Уж больно внимателен был взгляд врача, да и медсестра, сидящая напротив, перестала писать и посмотрела на Александра. Это насторожило.
— Раздевайтесь по пояс.
Дальше пошел обычный, рутинный осмотр — измерение давления, прослушивание — «дышите — не дышите», а затем — закройте глаза, вытяните руки, коснитесь пальцами кончика носа и так далее, но в этот раз все было как-то не так. И команды другие, и задания изощреннее. Однако и это закончилось.
«Всё!» — с облегчением подумал было Александр, но опять ошибся.
Врач долго и много писала в карте. Александр сидел рядом и пытался краем глаза прочесть то, что она пишет, однако сразу же убедился в бесполезности попытки, поскольку и открыто читать то, что пишут врачи, крайне сложно, а так — вообще невозможно.
Оторвавшись от карты, врач стала задавать вопросы из серии обычных — болит ли голова, бывают ли головокружения и прочие, подобные же вопросы.
— Доктор, — несколько раздражаясь, сказал Александр, — я абсолютно здоров, регулярно прохожу медкомиссии и годен для работы в море, а сейчас мне всего лишь нужно формальное заключение о годности для переподготовки.
— Вы не согласны с тем, что я делаю и как провожу прием? — каким-то бесцветным голосом спросила врач, глядя прямо в глаза Александра.
— Нет, что вы…
— Александр Иванович, — тем же голосом сказала врач, — вам необходимо получить заключение специалистов. Только после этого, в зависимости от его результатов, я смогу дать вам заключение о годности. В том числе, — многозначительно добавила она, — и к работе в плавсоставе.
— Какое еще заключение?! Я что, разве не всех врачей, указанных в карточке, прошел?
— Не волнуйтесь. Вам нужно будет поехать с направлением, которое я вам сейчас выпишу, в неврологический диспансер. Там вам и дадут нужное заключение.
— Так… Это психиатр так написал?
-Да.
— Но я же всего лишь пошутил с ним!
— Да? Пошутили с психиатром? Вы очень смелый молодой человек. Однако уверяю вас, если вы здоровы, проблем не будет, там просто подтвердят это. В том случае, конечно,- добавила врач, — если вы и там не захотите пошутить. Иными словами, без документа из неврологического диспансера положительного заключения по медкомиссии не будет. А сейчас, пожалуйста, подождите в коридоре — сестра вынесет вам направление.
В шоке, Александр вышел в коридор. Минут через пять направление было на руках, сестра объяснила, где находится диспансер, и он решил сразу же поехать туда, чтобы быстрее разрешить это глупое недоразумение.
На вывеске, перед которой он стоял через час, значилось: «Краевой психо-неврологический диспансер»…
— Я же вам в который уже раз объясняю — это была шутка! Понимаете, всего лишь невинная шутка!
— Прошу вас, успокойтесь! Вы знаете, молодой человек, в моей практике было очень мало людей, которые решались шутить на приеме в кабинете психиатра. Пожалуй, вы — первый.
Ну, да что ж теперь-то… А давайте, мы с вами сделаем вот, что… Вы сейчас идете домой, а завтра с утра, часиков в восемь, приезжаете сюда с необходимыми личными вещами. Определяем вас в палату и сразу же начнем обследование.
— С вещами?! В палату? Обследование? Но зачем?
— А как же иначе? Мы же должны ответить на вопросы врача, которого так впечатлил ваш юмор. А способ для этого существует только один — обследование в нашем стационаре.
-Доктор, а вы понимаете, что происходит? На ровном месте, в ответ на невинную шутку разворачивается целое психиатрическое обследование?
— Уж будьте уверены — я точно понимаю, что происходит. Очень надеюсь на то, что и вы понимаете, ведь именно это мы и должны выяснить, чтобы вы могли спокойно жить и работать дальше на своей серьезной и ответственной работе.
— А какие-то другие пути существуют?
— Все другие пути, Александр Иванович, появятся только после того, как вы пройдете обследование.
— И сколько времени оно занимает?
— От десяти дней до…
— Бесконечности? — прервал доктора Александр.
— Да, бывает и такое, но я не думаю, чтобы в вашем случае все было настолько серьезно. Полагаю, обследование не затянется, если вы не будете нервничать, станете хорошо сотрудничать с нами и делать все, что вам будут говорить. Одним словом, все зависит от вас. Согласны?
-Да.
— Вот и чудненько! Будем считать, что мы познакомились и хорошо поняли друг друга. Дам вам маленький совет: Воспринимайте все случившееся как небольшой жизненный урок. Полежите у нас, отоспитесь, отдохнете и, если вы все правильно сейчас поняли, все это закончится через десять дней. Вы выйдете отсюда с пакетом нужных вам документов, а в дальнейшем будете вспоминать эти дни с улыбкой и, надеюсь, не станете больше так вольно себя вести там, где это не совсем уместно.
— Я все понял, доктор.
— В таком случае, сейчас езжайте домой, а завтра возвращайтесь сюда утром, часам к восьми, с тем минимумом вещей, которые вам понадобятся в стационаре.
Наутро молодая, симпатичная медсестра проводила Александра в палату, которая находилась в самом конце длинного коридора. Палата была обычная, стандартная, если не считать наличие решетки в окне. Четыре кровати, четыре тумбочки, умывальник в углу, пара табуреток. Две кровати явно были заняты, если судить по небрежной заправке и другим признакам. Соседи появились только во второй половине дня, часа в три. Молодые люди с довольно жизнерадостным видом приветствовали Александра. На больных они совсем не были похожи. Оба в джинсах, футболках и кроссовках, они больше походили на студентов. Ребята оказались довольно общительными и вскоре уже знали, почему Александр оказался здесь. Они понимающе кивали головами, но о себе не говорили.
— А вы здесь как оказались? Так же, как я — по недоразумению?
-Да, именно так! Совсем не ожидали, что будем в палате психдиспансера жить! — радостно сказал один из них, — но нам обещали, что это скоро закончится.
— Вот и мне тоже, пообещали десять дней, — с удовлетворением и облегчением сказал Александр. Он не хотел себе в этом признаваться, но факт есть факт — он немного побаивался того, кто будут соседи по палате, ведь это же психиатрическая больница…
Снова соседи появились в палате к тому времени, когда Александр уже лег. Его несколько удивило, что они постоянно где-то гуляют, но спросить об этом не решился. Заснул быстро.
Проснулся Александр от ощущения, что кто-то на него смотрит. Открыл глаза и вздрогнул от ужаса. Перед ним сидел один из соседей и, не отрываясь, смотрел на Александра.
— Что такое? Что случилось? — прошептал Александр и резко сел.
— Ничего не случилось, — ответил сосед.
— А почему…
— Что?
— Здесь сидите почему?
— Смотрю, чтобы никто не мешал вам.
— Так вы же и мешаете!
— Как я могу мешать? Я тихо сижу.
— Но зачем?!
— Как это, зачем? Я же сказал уже вам, зачем, — по-прежнему, не отрывая взгляда, ответил сосед, — вы что, не понимаете?
— Уходите отсюда! — раздраженно сказал Александр, теряя терпение.
— Вам не нравится, что я сижу здесь и стерегу ваш сон?
— Да, не нравится!
— Уже не сижу, — сказал сосед, встал, взял табурет, вернулся к своей кровати и лег.
Долго Александр не мог уснуть, прислушиваясь к звукам в палате. Задремав, сразу же проснулся в холодном поту. Все спали. Так, со сном урывками, прошла ночь.
— Как спалось на новом месте, Александр Иванович? — приветствовал его врач, который курировал его обследование.
— Хорошо спалось.
— Да? Что-то не очень у вас свежий вид…
— Да нет, все хорошо. Новое место, знаете ли…
И началось хождение по кабинетам. Анализы, осмотры, кардиограммы, долгое рассматривание глаз через какие-то сложные приборы, а еще — картинки. Этих карточек с картинками были сотни. Он должен был распознавать и описывать суть ситуаций, изображенных на карточках. Однако главное и самое интересное заключалось в разговорах с врачами. Их было много, на разные темы, а еще — решение задач на логику. Александр всегда был силен в таких делах, и потому все это даже нравилось.
В эту ночь он заснул не сразу. Соседи пришли пораньше. Часам к десяти один лежал с книжкой, а второй уже похрапывал.
Пробуждение было еще ужаснее, чем в предыдущую ночь. Александру приснился сон. Оба соседа выждали, когда он заснет, приготовились к тому, чтобы задушить его и тихо подошли, чтобы исполнить свой коварный план. Александр в ужасе проснулся и обрадовался, что это был всего лишь сон. Действительность оказалась не лучше сна. Открыв глаза, он увидел, что оба соседа стояли в полуметре от его кровати и молча, не двигаясь, смотрели на Александра.
— Так, ребята, дайте-ка, я встану и в туалет схожу, — собрав всю свою волю, спокойно сказал Александр. Они молча расступились. Стараясь делать все как можно медленнее, без резких движений, он вышел в коридор. Сестры на посту не было. Чтобы успокоиться, Александр стал ходить из конца в конец коридора. На третьем круге его остановила дежурная медсестра.
— Больной, — стала выговаривать она, — вы почему ходите по коридору? Вы что, хотите, чтобы ваша палата закрывалась на ночь, как все остальные? Ваша палата с льготным режимом, но это же не значит, что можно нарушать распорядок.
— А почему она с льготным режимом? — спросил Александр.
— Потому, что в ней лежат те, кто регулярно сам к нам ложится на профилактику. Они на свободном режиме лечатся. Проблем никаких с ними не было никогда. А вы что, — подняв на Александра удивленные глаза, спросила сестра, — хотите пожаловаться? Что-то не так?
— Да нет, что вы, все нормально.
— Тогда идите в палату и отдыхайте! Вы же не хотите, чтобы я врачу вашему пожаловалась?
— Конечно же, не хочу. Спокойной вам вахты!
— Спасибо, — улыбнулась сестричка.
Александр вернулся в палату. Соседи спали. Он снова лег и вскоре, засыпая, услыхал тихий щелчок дверного замка. Сил, однако, думать об этом не было. Он провалился в неглубокий, тревожный сон. Просыпался часто, вглядываясь в соседние кровати.
Утром, проснувшись окончательно, Александр осмотрелся — соседей уже не было. Часы показывали семь. День прошел в тех же заботах. Александру постоянно и до зуда хотелось рассказать доктору о том, что было прошлой и этой ночью, но какой-то внутренний голос говорил ему, что этого ни в коем случае делать нельзя. Он и не сделал.
Вернувшись в палату перед обедом, Александр увидел, что постели соседей аккуратно заправлены. Вечером они также не появились. Это, однако, не добавило спокойствия. Заснув, Александр часто просыпался, вглядываясь в кровати. Они по-прежнему были пусты.
Проснувшись рано утром, долго сидел на кровати, мрачно вспоминая тот ужас, что пережил за первые ночи и с тоской думал о том, что еще ждет его здесь. Затем, одевшись,
Александр вышел в коридор. Сестричка на посту улыбнулась и поздоровалась с ним.
— А куда делись мои соседи? — спросил Александр, не совсем уверенный в том, правильно ли делает.
— Интерны, что ли? Так в общежитие свое они вчера вернулись.
— Интерны?!
— Ну да, из мединститута. У них там ремонт делали, вот они здесь и ночевали неделю. Они у нас практику пару месяцев назад проходили, вот главврач и разрешил. А что?
— Да нет, ничего, — ответил Александр.
— Прикольные ребята, такие шутники! — улыбаясь, сказала сестричка.
— Это точно! — улыбнулся в ответ Александр, — Шутники….
Как же хотелось ему схватить эту сестричку и затискать ее от радости, но… Он уже прекрасно понимал, где находится. Вежливо улыбнувшись ей, Александр пошел в свою палату.
Еще неделя пролетела одним днем. Он был весел и только что не чирикал, как делали это многочисленные, закормленные пациентами диспансера, воробьи за окном. Настроение было совершенно весеннее.
Александру вручили нужные документы, отслужил он положенный месяц, хорошо отдохнул в отпуске и пошел дальше бороздить моря и океаны.
Тот нелепый случай сначала вспоминался довольно часто, но острота постепенно ушла, все реже и реже он вскакивал ночью в холодном поту, ожидая и боясь снова увидеть те взгляды. Жизнь по-прежнему была счастливой и интересной. Он успокаивался. До следующего раза. Постепенно и это прошло. О психушке вспоминал с улыбкой, однако, почему-то по-прежнему не хотелось никому об этом рассказывать…