Прервал ее сон сильный рывок. Неведомая сила подхватила ее, сжала и стремительно понесла куда-то. Девочка открыла глаза и увидела, что ее несет большая, лохматая обезьяна.
— Куда, куда ты меня несешь? – закричала девочка, — отпусти меня немедленно!
Обезьяна, не обращая внимания на ее крики, продолжала бежать куда-то, переваливаясь с бока на бок.
— Поставь меня на землю! Я не хочу в лес! Мне же неудобно так!
Вскоре обезьяна остановилась и отпустила Дикки. Девочка шлепнулась на мягкую траву.
— Это правильно, так вот бросать девочек, да? И не стыдно?
Обезьяне не было стыдно. Она села на землю и, не мигая, стала смотреть на девочку.
— И что, что теперь будет? – спросила Дикки, готовая расплакаться, но неожиданно для самой себя рассмеялась, потому что обезьяна состроила такую уморительную рожицу, что не рассмеяться было просто невозможно!
Тихо, почти беззвучно, с высоких густых деревьев на поляну стали спрыгивать большие и маленькие обезьяны. У некоторых из них на руках сидели маленькие обезьянки, уцепившись всеми четырьмя лапками за шерсть. Дикки сразу поняла, что это – маленькие детки со своими мамами.
Все они расселись по кругу. В центре этого круга сидели Дикки и та самая обезьяна, которая принесла ее. Девочка поняла, что это – вожак, потому что остальные обезьяны с опаской поглядывали на нее.
— Здравствуйте, — сказала Дикки, потому что должна была что-то сказать.
Ей никто не ответил. Выждав немного, она решила продолжить разговор.
— И зачем вы меня сюда принесли? Что я здесь буду с вами делать? Вы не разговариваете со мной, и я не умею лазить по деревьям. И чем мы будем заниматься?
— Вы что, — продолжила Дикки, видя, как внимательно ее слушают, — не понимаете, что если тетя Варя узнает, что вы меня сюда унесли, и придет сюда, вам мало не покажется?! Я уж и не говорю про боцмана или старпома! Такое вытворять, разве можно? Это вам что, джунгли, что ли?! – воскликнула Дикки.
— «Или, все-таки, джунгли?» — вдруг пришло ей в голову.
Внезапно, одна из обезьян прыгнула в сторону ближайшего куста и вернулась с довольным видом, держа за панцирь небольшого краба. Он шевелил глазами в виде рожек, и дергал лапами и клешнями. Дикки впервые видела такое. Она всегда знала, что крабы водятся в море.
— «Какой-то лес неправильный, — успела подумать Дикки, — не должны крабы в лесу гулять! Наверное, все-таки джунгли».
Вожак мгновенно метнулся к этой обезьяне и, выхватив крабика, протянул его девочке.
— Ой, — невольно отшатнулась она, — я же не играю с такими игрушками. Я боюсь их в руки брать. Ты верни ему крабика, пусть он поиграется!
Дикки показала рукой на ту обезьянку, у которой вожак забрала краба. Неожиданно вожак улыбнулся жуткой улыбкой, обнажившей крупные желтоватые зубы, и отдал крабика обиженной обезьянке, которая немедленно принялась за дело. Дикки с ужасом смотрела, как обезьянка оторвала у крабика лапку и с хрустом стала ее грызть.
— Ну, и что ты вытворяешь, а? – воскликнула Дикки.
Сначала она хотела рассердиться, но у обезьянки на лице было столько радости, что Дикки только вздохнула тяжко и сказала, подражая тете Варе:
— Что же мне с вами делать, раз уж вы такими уродились…
Вожак внимательно посмотрел на Дикки, зевнул и совершенно неожиданно, смешно переваливаясь, пошел на четырех ногах к дереву и, подпрыгнув, уцепился за ветку, подтянулся и быстро поскакал по ветвям. Вся волосато-хвостатая компания тут же снялась и через несколько мгновений унеслась по ветвям куда-то. Девочка осталась одна.
Она еще не решила, радоваться этому или наоборот, расстраиваться, когда в кустах что-то зашуршало. Она повернулась и увидела, что из зарослей кустарника с толстыми почти круглыми листочками, медленно выходит престранное существо.
— Ой, какой смешной ёжик! – всплеснув руками, воскликнула девочка, — И что же ты так зарос-то, а? Это же ужас просто, какие иголки отрастил! И не стыдно тебе?
Заросший ежик с длинными иголками, волочащимися по траве, понюхал маленьким черным носиком воздух, смешно хрюкнул и степенно удалился в заросли.
Стало грустно и одиноко. Дикки решила пойти и поискать Алекса, Аквариуса и всех остальных, оставшихся на пляже. Осмотревшись вокруг, она вдруг ясно поняла, что не знает, куда идти. Со всех сторон были одинаковые деревья и заросли кустарника между ними. И тогда она решила сделать так, как делала когда-то во дворе бабушкиного дома, играя с соседскими детьми в «прятки».
Зажмурившись, Дикки широко расставила руки и закружилась. Сделав несколько оборотов, она остановилась и открыла глаза.
-«Вот туда я и пойду!» – сказала она себе и пошла в сторону небольшого просвета между двумя большими кустами, усеянными мелкими желтыми цветами.
Девочка успела пройти несколько метров по очень узкой тропинке, когда прямо перед собой увидала свесившуюся с низко наклоненной ветки, крошечной головкой вниз, совсем маленькую змейку. Она была чуть больше ладошки в длину и тоньше карандаша. Красные и желтые полоски поперек змейки делали ее очень красивой, нарядной и совсем игрушечной.
— Да какая же ты маленькая! – сказала Дикки, разглядывая змейку, — Ты заблудилась, да? А где твоя мама? Она тебя одну отпускает гулять по лесу?
Змейка не отвечала. Она внимательно смотрела на девочку двумя крошечными бусинками темных глаз. Девочке очень захотелось погладить ее кончиком пальца, и она подняла руку, но в этот момент сверху раздался громкий крик, и прямо на эту ветку свалилась маленькая обезьянка. Змейка упала с ветки и быстро уползла куда-то. Это была та самая обезьянка, с судна, Дикки сразу же ее узнала.
— И что это ты вытворяешь, а? – возмутилась Дикки, — Разве можно так вот пугать людей? И зачем ты змейку испугала? Она же маленькая, потерялась, а ты вот так вот, напугала ее зачем-то. Стыдно тебе должно быть! Я просто хотела с ней поиграться. Если хочешь, оставайся и мы с тобой поиграемся.
Обезьянка глянула туда, где скрылась змейка, проворчала, оскалившись, что-то по-своему, по-обезьяньи и, взлетев в прыжке на ветку, скрылась в кроне дерева.
— Ну и ладно, подумаешь! – рассердилась девочка, — Не хочешь – не надо!
Она пошла по тропинке, обиженная на обезьянку и обеспокоенная тем, что лес все не кончается и не кончается. Настроение мгновенно взлетело ввысь, когда она увидела нечто совсем необычное – красного лягушонка, сидящего на зеленом, размером с альбомный, листе.
— Вот так чудеса в этом лесу, – воскликнула девочка и наклонилась, чтобы рассмотреть его получше, — ёжики нестриженые, лягушки красные!
Оглядевшись по сторонам, Дикки убедилась, что обезьянки нигде нет.
— Приветики, лягушонок, — сказала девочка, — что ты здесь делаешь? Почему один сидишь? Давай поиграем? Я сейчас тебе дам какую-нибудь мошку, хочешь?
С этими словами Дикки шлепнула себя по руке, на которую села муха, но муха улетела. Бабочку, сидевшая на цветке тоже успела упорхнуть, и девочка поняла, что поймать кого-нибудь будет не так-то и просто.
— Нет, не получается у меня. Давай, мы сделаем по-другому. Я возьму тебя с собой, а потом что-нибудь, да поймаю и накормлю тебя. А когда вернемся на судно, тетя Варя придумает, чем тебя кормить. Идет?
С этими словами она протянула руку, но тут же вскрикнула от резкой боли. Кто-то схватил ее за плечи и пребольно потянул за косичку.
— Ай! Кто это? Отпусти немедленно! – закричала Дикки и ухватила тонкую волосатую лапку, вцепившуюся в волосы, — Это опять ты?! Ну что ты за человек? Да отстань же ты от меня, наконец!
Обезьянка спрыгнула с девочки, повернулась к ней, страшно оскалилась и громко заверещала.
— Что тебе от меня надо, а? Чего ты привязалась ко мне? – со слезами в голосе закричала девочка.
Обезьяна еще раз оскалилась и прыгнула на ветку.
— Все, уходи! Я с тобой не хочу водиться! Ты злая и противная! – выкрикнула девочка и, сев на траву, заплакала от обиды.
Немножко успокоившись, она пошла дальше. Вскоре показалась небольшая полянка. Дикки была уже на ее середине, когда по спине что-то шлепнуло. Девочка быстро обернулась. На траве лежал банан.
— Это кто там кидается? – строгим голосом спросила Дикки, но ей никто не ответил.
Девочка хотела было идти дальше, но внезапно почувствовала, что очень — очень голодна, потому что в последний раз она ела утром, за завтраком. Девочка вспомнила ту вкусную кашу и, вздохнув, наклонилась и подняла банан с травы. Он был очень вкусным. Дикки даже показалось, что таких вкусных бананов она никогда в жизни не ела. Съев, она подумала, что неплохо было бы съесть еще один, и тут же, рядом с ней шлепнулся еще банан, а за ним еще и еще.
— Спасибо! – весело крикнула Дикки и, собрав бананы, присела на траву.
С дерева спрыгнула обезьянка и села невдалеке. В лапке у нее был банан, и она тут же принялась за него.
— Спасибо тебе, но не подлизывайся, я все равно не играю с тобой. Пока не играю, — добавила она.
Наевшись, девочка почувствовала, что очень устала, и что ей совсем не хочется идти дальше. Глаза сами собой закрывались.
— Ты посиди пока здесь, — сказала она обезьянке, — а я чуть-чуть полежу, хорошо? Только не уходи никуда, ладно?
Положив ладошки под щеку, Дикки легла на мягкую густую траву и сразу же задремала.
— Кр-расавица! – разбудил ее громкий крик.
-Ворошка, не меша… — отмахнулась во сне девочка, но тут же широко открыла глаза, — Ворошечка, это ты?!
— Кр-расота! – заявила Ворона, степенно шагая по лежащему в нескольких метрах полусгнившему стволу дерева, и поглядывая то на девочку, то на обезьянку.
— Ворошка, милая, а куда мне идти, где все?
Ответить Ворошка не успела, потому что послышался громкий лай и вслед за Ворчуном из леса на поляну вышли Алекс, боцман и старпом. Встревоженное выражение их лиц быстро сменилось на широчайшие улыбки, когда они увидели бодро вскочившую на ноги Дикки.
— Так, — громко сказал старпом, — девочка на месте и вполне здорова, судя по некоторым признакам.
— Да! Я здорова, – радостно закричала Дикки, уворачиваясь от горячего языка Ворчуна, пытающегося лизнуть девочку в лицо, — и еще, я так рада, что нашла вас!
— Да? — удивился старпом, — Вы действительно думаете, что это вы нас нашли?
— Ой, — смутилась девочка, — это Ворошка нашла меня, а Ворчун – нас с Ворошкой.
— Что же, вполне подходящая версия событий этого дня, — улыбнулся старпом, — а не вернуться ли нам на судно, как вы думаете?
— Кр-расавец! – громко воскликнула Ворошка и тут уж никто не смог удержаться от смеха. Даже старпом.
— Ну, спасибо, птица! – сказал старпом, сделав серьезное лицо, но глаза его были совсем не строгие.
— А у тебя, Дикки, точно ничего, нигде не болит? – спросил Алекс, поворачивая девочку за плечи и осматривая ее со всех сторон.
— Не-а, — бодро сообщила Дикки, — ничего у меня не болит! Так мы идем или нет?
Дикки почти не запомнила, как они пришли на пляж и как доплыли до судна на шлюпке. Все ее мысли были о тете Варе. Она так сильно соскучилась по ней, что не могла думать больше ни о чем.
— Тетя Варя, ну чего же вы плачете? Я же нашлась, у меня все хорошо! – спрашивала Дикки, утопая в теплых объятьях и чувствуя, что еще немножко, и она сама заплачет.
— Нашлась, девочка моя, нашлась! – тихо шептала тетя Варя, еще крепче прижимая Дикки.
Когда Дикки уже не могла съесть больше ни одного пирожка, тетя Варя сказала сидящим тут же, в кают-компании людям, что теперь они могут задавать девочке все свои вопросы. Дикки рассказала все, что она успела запомнить из событий этого дня. И про обезьяну-вожака, и про крабика, и про всем известную обезьянку, которая так плохо себя повела.
— Она накормила меня, но перед этим все время обижала, — сокрушалась девочка, — никогда не думала, что обезьянки могут быть такими вредными!
— А вы знаете, — сказал профессор, — не всегда вредность – плохое качество.
— Это как? – удивилась девочка, — Если человек вредный, значит он плохой. Что же тут непонятного?
— А вот и нет! – как будто бы даже обрадовался профессор, — И я сейчас докажу вам это.
С этими словами, профессор вышел из кают-компании и через минутку вернулся с очень большой книгой. Полистав ее, профессор положил книгу на стол, перед Дикки. На открытой странице была большая красочная картинка.
— Такую змейку вы видели?
— Ой, ее! – обрадовалась Дикки!
— А лягушку – такую? – спросил профессор, еще полистав книгу.
— Да! Точно! Тетя Варя, посмотрите, какая лягушоночка славненькая! Я так хотела ее принести сюда, чтобы она жила с нами в каюте. Просто зла моего не хватает на эту обезьянку! — с чувством добавила Дикки.
— Да… вот именно этого я и боялся, когда девочка исчезла, — сказал профессор, и Аквариус согласно закивал головой.
— Чего? – спросила Дикки, — Что на меня нападут злые обезьянки?
— Да нет, обезьянки-то оказались не злыми, а эта, наша, вообще, оказалась просто умницей и очень доброй.
— Ага, и потому все время дралась и вредничала! – язвительно сказала девочка.
— А дралась и вредничала обезьянка, — не обращая внимания на слова Дикки, серьезно продолжал профессор, — только потому, что спасала вас, девочка, от смертельно опасных существ. Все дело в том, что и змейка эта, и лягушка страшно ядовиты. Если змейка должна укусить, чтобы яд попал в кровь человека, то лягушонка этого достаточно просто потрогать и яд, которым покрыта кожа лягушонка, сам проникнет через кожу. Человек умирает от обоих этих ядов в страшных мучениях. Вот такая история!
— Ужас какой, — прошептала Кокошкина, обняв Дикки, — девочка моя…
— Не все, кто бывает строг и резок, обязательно злые и плохие люди, — тихо сказал Алекс и все почему-то посмотрели на старпома.
— Значит, получается, что зло может превращаться в добро? – спросила Дикки.
— Нет, я бы сказал иначе, — ответил ей Аквариус, — просто мы не всегда можем сразу различить, где добро и где зло. Никогда не нужно торопиться с оценками. Сначала нужно во всем разобраться, а только потом уже решать, что было добром, а что – нет.
— Ой, как это все так сложно у вас, ученых, получается! — озадаченно сказала Дикки, и все засмеялись.
— Пойду я, по судну пройдусь, потому что соскучилась уже! – сказала девочка и, встав из-за стола, направилась к выходу, споткнулась и упала. Тетя Варя тут же подхватила ее.
— Не ушиблась, моя девочка?
— Ну, и кто там все время хотел узнать, где у меня и что болит? – громко спросила Дикки, потирая коленку. И снова все громко рассмеялись, вызвав ее большое удивление.
***
Еще несколько дней они стояли на якоре у этого интересного острова. Дикки больше не сходила на берег вместе с теми, кто в шлюпке отправлялся туда каждое утро. Ее просто не брали с собой. Она попробовала было поговорить об этом с тетей Варей, но та даже и слышать не хотела о том, чтобы девочка снова оказалась на этом острове, а когда Дикки стала настойчивей уговаривать ее, Кокошкина даже заплакала. Тогда Дикки решила, что не будет больше просить. Ей очень не хотелось, чтобы тетя Варя плакала.
Когда шлюпка вернулась с берега и ее подняли на борт, по судну затопали матросские башмаки, и с мостика послышались команды, отдаваемые капитаном и старпомом. Судно снималось с якоря.
— Как настроение? Небось, надоело здесь стоять? – спросил у Дикки, стоящей на палубе и смотревшей на великолепный малиновый закат солнца, Алекс.
— Да нет, — спокойно ответила Дикки, — не надоело, только скучно очень. На берегу веселее.
— Это точно. На берегу всегда веселее! – подтвердил Алекс.
— А куда мы сейчас… пойдем? — спросила Дикки. Она хотела было сказать «поплывем», но вовремя вспомнила, что моряки ходят по морям, а не плавают!
— А пойдем мы, — сказал Алекс, — к небольшому коралловому островку неподалеку. Наши ученые хотят поплавать с аквалангами и поснимать жизнь кораллового рифа.
— И что же там может быть такого интересного, — с сомнением в голосе спросила Дикки, подумав было, что Алекс ее разыгрывает, — в жизни кораллового рифа? Ты же сам мне рассказывал, что рифы – это камни над водой и под водой, которые опасны для кораблей.
— Да, так оно и есть, — сказал Алекс, — если говорить о скалах, но коралловые рифы – это совсем другое! Это такая красота, что и описать словами невозможно! Там столько ярких рыб и совершенно ни на что не похожих живых существ, что многие даже еще и не описаны учеными! Вот потому мы и идем к коралловым рифам, что наши ученые хотят поплавать там с аквалангами и своими глазами посмотреть на все это великолепие. Глядишь, что-нибудь новенькое и увидят!
— Эх, — вздохнула Дикки, — хоть одним бы глазком посмотреть на это…
— Я тебя понимаю, но в аквалангах детям нельзя плавать. А ты знаешь, — подумав чуточку, сказал Алекс и поднял указательный палец вверх, — если хорошо подумать, то можно что-нибудь и изобрести!
— Ой, Алекс, миленький, ты хорошо — хорошо подумай! Ладно?
— Договорились! Я обещаю тебе очень хорошо подумать.
Весь день судно бежало по тихому, ласковому морю, окруженное синей водой и таким же синим небом, и уже в сумерках встало на якорь. Ночью на черном небе высыпали яркие звезды. Они были настолько яркими, что отражались на такой же черной, зеркально спокойной поверхности океана и, если забыть, что судно стоит на воде, то можно было запросто подумать, что судно – это не судно вовсе, а космический корабль, летящий среди звезд. Они был сверху, снизу, со всех сторон. Дикки стояла у лееров и смотрела на них, пытаясь представить себе, что там, на этих звездах? А еще, Дикки старалась представить себе, как выглядит девочка, которая, может быть, где-то там, далеко-далеко, на далекой планете, стоит сейчас и смотрит в небо.
-«Хоть одним бы глазком взглянуть на нее!» — подумала Дикки и вздохнула. Она прекрасно понимала, что это невозможно. Если уж на какие-то коралловые рифы она не сможет посмотреть, то что уж и говорить о далеких планетах…
Рано утром, позавтракав, Дикки вышла на палубу и увидала, что судно стоит возле нескольких маленьких, совсем низких островков. На некоторых из них росли пальмы, но большинство были совершенно без растительности и представляли собой небольшие пятачки белого песка, чуть выступающие из-под воды. До ближайшего островка было рукой подать. Выглядел он совсем как на картинке Алекса – такой круглый и три пальмы в самом центре!
Матросы готовили шлюпку, загружали в нее какие-то коробки, а Аквариус и Профессор проверяли лежащие на палубе акваланги с большими баллонами.
— А ты почему не переоделась еще? – раздался за спиной у Дикки голос Алекса.
— Зачем? – спросила Дикки.
— Это как это, зачем? – в свою очередь, удивился Алекс, — ты разве не идешь с нами?
— А что, разве можно? – боясь услышать «нет», спросила Дикки.
— Конечно, можно! На острове нет джунглей и некому тебя украсть, так почему же нельзя? Вот, старпом и разрешил.
— Ой, Алекс, миленький, я мигом! Я только тете Варе скажу и сразу вернусь! А вы про меня не забудете? Без меня не уйдете?
— Беги, беги! – улыбаясь, ответил ей подошедший Аквариус, – дождемся, я обещаю!
Оказалось, что тетя Варя уже ждала ее. Дикки даже не успела ничего спросить, как она, широко улыбаясь, указала на аккуратно сложенные на кровати шортики и рубашку, которые тетя Варя сшила накануне.
К берегу шлюпка не подошла. Вместо этого, Алекс спустил за борт небольшой якорь на веревке и привязал ее к кольцу на носу лодки. Аквариус и профессор надели на ноги резиновые ласты, и их ноги стали похожими на большие гусиные лапки. Надев, словно рюкзаки, акваланги и маски, они сунули в рот странные штуковины со шлангами, сели на борт шлюпки и разом опрокинулись спиной в воду.
— Ой, а почему они так упали? – спросила Дикки, — Разве так ныряют в воду? В воду же наоборот ныряют!
— А это потому, что, если нырять лицом, то стекло на маске может лопнуть и поранить.
— Ясно. А мы на берег не пойдем?
— А зачем? Там же ничего нет.
— Понятно, — грустно сказала девочка, окончательно убедившаяся в том, что ей так и не удастся посмотреть на коралловые рифы.
— Эй, — громко сказал Алекс, — а нос-то почему повесила, а?
— Да нет, я не повесила.
— Ну да, я же вижу! Так я что, зря работал? Ты что, не хочешь больше на коралловый риф смотреть?
— Я? Это я не хочу смотреть?!
— А кто же еще? Нас тут трое всего на шлюпке. У меня и у Владимира, механика, вид веселый, а вот у тебя довольно кислый вид!
— А как мы будем смотреть на риф? В воду нырять?
— Нет, не будем мы в воду нырять. Мы будем смотреть все в подводном телевизоре!
— Ну да! Таких не бывает! – засмеялась Дикки.
— Еще как бывает, — сказал Алекс и, встав, снял брезентовую накидку с какого-то деревянного ящика, — вот он, самый настоящий подводный телевизор!
— Так в нем же ничего нет! Как же он будет показывать? – спросила Дикки, с удивлением рассматривая странный ящик без крышки, у которого вместо дна было стекло.
— Еще как будет! – сказал Алекс и опустил ящик на воду, — Иди-ка сюда, посмотри!
— Ой, мамочки! – воскликнула Дикки, заглянув в ящик, — да здесь же все видно! Смотри-смотри, какие рыбки! Да как их тут много всяких разных! А это кто такой огромный ползет?
Глубина под лодкой была не более двух метров, и в большом стеклянном окне все было таким красочным и видно было настолько отчетливо и близко, что Дикки не могла сдерживать эмоции.
— Ой, Алекс, как здорово! Какой же ты молодец!
— Это мы с боцманом смастерили, — с довольным видом объяснял Алекс.
— И боцман тоже молодец! — сказала Дикки, не отрываясь от экрана, — Смотри, смотри! Вон, видишь, морская звезда какая большая и красивая лежит!
— Да, звезда… Беда с этими звездами.
— Это почему же беда? Они же какие красивые!
— Они очень большой вред приносят кораллам и моллюскам в раковинах.
— Вот эти звездочки приносят вред?!
— Они самые. Видишь, на дне много раскрытых раковин пустых лежит?
— Вижу. Надо попросить Аквариуса, чтобы он достал немножко. У раковин даже есть дырочки, в которые можно продеть нитку.
— Так вот, Дикки, пустые ракушки с дырочкой – это работа морских звезд и в этом-то и заключается беда. Звезда садится на ракушку и выделяет такое вещество, которое растворяет раковину и проделывает в ней дырочку, через которую звезда и съедает моллюск, опуская туда маленький хоботок.
— Так это что же, получается, морские звезды плохие, да?
— Да нет, не плохие. И вообще, в природе все так устроено, что каждое существо одновременно и полезное, и вредное.
— Это как так может быть?
— А очень просто. Вот, для кошек, собачек и других домашних питомцев мы полезные или вредные?
— Конечно же, полезные, — засмеялась Дикки.
— А для рыб, которых мы в речке или в море ловим, для курочек, что выращивают на птицефермах? А котлетки, а колбаска из…
— Ну, так мы же… Нам же нужно что-то кушать!
— Вот именно, девочка, вот именно! Именно так и устроен мир! Мы же никому не хотим зла, просто мы, как и все остальные существа на свете, вынуждены чем-то питаться. Поняла?
— Да, поняла, — ответила Дикки, серьезно глядя на Алекса. Она впервые задумалась об этом и то, что она сейчас поняла, оказалось не совсем приятным, но это – жизнь и ничего с этим не поделать. Это было грустно, но Дикки не умела долго грустить и поэтому вздохнула, улыбнулась и продолжила смотреть в «телевизор». Через минуту – другую девочка забыла обо всем на свете и не отрываясь, время от времени весело вскрикивая от красоты и необычности того, что происходило перед ее глазами, смотрела на красоты морского дна.