Как уже неоднократно замечалось, не все командировки, а следовательно не все командировочные люди одинаковы. Бывают и такие, которые объединяют в себе совсем необъединимое, создавая такой букет или компот, каких просто не может быть, но ведь бывают! Да еще и как бывают! Как они получаются, из чего выращиваются и кем – это уже вопрос другого повествования. В каждой стране они по-своему называются. В нашей они получили довольно странное название — «новые русские», что похоже на привычное нам, но совершенно не сочетаемое для остального мира, выражение «старый новый год». Уж кто только ни посмеялся над ними. Видимо и нам пришел момент сделать это. Без излишнего, однако, усердия. Так, небольшая картинка из жизни, ничего больше.
Василий с удовольствием вглядывался в яркие, разноцветные огни вечернего города. Рядом – решившая в тот раз поехать с ним жена и примкнувший к ним, новоиспеченный «олигарх», тоже участник конференции. Позади — утомительное дневное заседание. Жена, тоже слегка утомленная программой, которую организаторы приготовили для жен, сопровождающих участников конференции, готова была насладиться парижским вечером.
Да, это был Париж, подножье Монмартра. Классическая картинка – Мулен Руж, легкомысленно раскинувший крылья своей мельницы в нескольких десятках метров. Ресторан. Настоящий, до невозможности парижский. Это чувствовалось даже на входе, а внутри все буквально дышало стилем, особой красотой и шармом. Гламур и шик – вот слова, определявшие как интерьер, так и дух этого заведения.
Довольно шумный обычно, «олигарх» несколько притих, разглядывая меню. Василий также не был склонен радоваться. Солидная кожаная обложка и не менее солидные, отпечатанные типографским способом, страницы. Слева стояли названия блюд, справа – цены. Все в этом меню было, как и в любом другом ресторане. За одним немаловажным штришком — никто за столом не умел читать по-французски, а там все значилось именно на этом языке. Понятными были только цифры.
Безусловно, прискорбный факт, но разве этим можно испугать русского человека? Никогда. Решать задачу решили интуитивно. Прежде всего, методом отыскивания знакомых слов. Василий нашел такое сразу. «Poisson de mer[1]» значилось слева.
— Ну вот, кое-что понятно, — сказал Василий, — «мер», конечно же, означает море, а вот это «пойсон» или «пуазон»…
— А что такое «Пуазон», я знаю! – радостно вмешалась в рассуждения жена, – У меня же такие духи были! Это переводится как яд.
— Точно, в английском тоже poison означает яд. Это что же получается? Морской яд?
— Выходит, так.
— Слу-ушай, а не японская ли это рыба «Фугу» или какая-то ее подружка, не менее ядовитая?
— Вася, зачем тебе это? — тихо сказала жена, но было поздно.
— Я должен ее попробовать. Хоть раз в жизни. И попробую! Выбирай теперь ты – официант ждет.
Жена просто ткнула в меню. Официант глянул и, сказав что-то, указал на пункт меню на другой странице. Жена махнула рукой – делай, мол, что хочешь.
На вопрос о вине, который был понятен и без перевода, Василий указал на меню и на официанта — на твой вкус, мол.
Примкнувший к ним «олигарх» долго смотрел в меню, листал, что-то бормотал себе под нос и выбрал наконец. Критерий выбора был до безобразия прост. Это были самые дорогие пункты в основных разделах.
Сделав круглые глаза, официант почти не скрывал, что жар-птица или как там ее зовут во Франции, жива всем смертям назло. В тот вечер она оказалась в том ресторане, в его руках!
Василию вскоре принесли рыбу, фаршированную чем-то, издающим очень вкусный аромат. Вокруг рыбы на блюде расположилось великолепное ассорти из вареных овощей. Жене досталось потрясающее мясо и тарелка свежих овощей к нему.
Вино оказалось темно-красным, густым и вполне знакомым как по названию, так и по вкусу — «Каберне Совиньон».
Олигарху торжественно, даже несколько помпезно вынесли огромную плоскую тарелку с кусочком чего-то величиной с тонкий ломтик полукопченой «Краковской» и маленькой лапкой рядом. Слишком маленькой для того, чтобы быть куриной. Между ними – один помидорчик «черри» и черный бесформенный кусочек чего-то, порезанного на пластики, а также – кусочек сыра с подозрительной, синюшного цвета то ли подпалиной, то ли кровоподтеком сбоку. Василию вспомнился познавательный фильм на канале «Discovery», в котором рассказывалось о знаменитых трюфелях и сырах с плесенью. Да и пробовал он не раз такие сыры, потому что продаются они в наших супермаркетах. Венчал эту композицию свежий зеленый листик, похожий на мяту. Соусом подозрительного коричневого цвета талантливым поваром-художником были выведены немыслимые вензеля, лихо вьющиеся вокруг этой странной кучки неимоверно дорогих продуктов…
Поставив тарелку, официант шагнул в сторону и церемонно принял у человека в белоснежном костюме и таких же перчатках, стараясь не касаться толстого слоя пыли, покрывавшей ее, бутылку, обозначенную числом с четырьмя нулями в правой колонке меню. Бутылку осторожно открыли и налили немного темной драгоценной жидкости в специально принесенный взамен того, что стоял на столе, бокал с нанесенным на нем названием вина и годом его производства. «Олигарх» с недоверием на лице наблюдал за их манипуляциями. Официант перестал дышать и, буквально заглядывая ему в рот, ожидал реакции.
Олигарх же долго не мучился. Ковырнув вилкой в своей тарелке, не пробуя, толкнул ее официанту и сказал ему по-русски все, что думает о зеленом листике, о нем, о его коллегах и родственниках, да и вообще, обо всех Наполеонах и прочих номерных Людовиках, вместе взятых. Сердито махнув фужер залпом, он крякнул, поставил его и, показав пальцем на тарелку с мясом напротив, ткнул в себя и, резко повысив голос, потребовал у официанта того же. Немедленно!
Чуть ли не теряя сознание от того невозможного, что только что произошло, официант тщетно попытался исправить трагическое выражение лица, молча кивнул и с обреченным видом побрел куда-то… Если бы не бармен, вышедший из-за стойки, чтобы поддержать его, он так и ушел бы, наверное, в пространство, куда глаза глядят, чтобы уже никогда не возвращаться в этот сумасшедший мир…
Вечер удался. Париж соответствовал своей славе. Все были счастливы. Все получили то, чего хотели. Мир, по временам сходящий с ума, продолжал планомерно и надежно крутиться вокруг своей оси.
[1] Poisson de mer(фр) – морская рыба.