И, как это бывает в сказках, хочется сказать, что зажили они счастливо, пошла жизнь нормальная, достойная, безбедная и спокойная. Это будет одновременно и правда, и неправда. Правда потому, что так и есть. Вот уже более четверти века каждое утро в 06.15, то есть почти за два часа до начала рабочего дня я с удовольствием приезжаю на работу. Вечером же с не меньшим удовольствием тороплюсь домой, где ждёт меня любимая женщина. Что ещё нужно для счастья? Неправда же состоит в том, что покоя не было, нет и надеюсь, не будет. Правда это – сладкое, творческое беспокойство и, как говорится, шило в одном месте… Хочется бежать вперёд и вперёд, чтобы всё работало как часы, чтобы всё было самое-самое!
Ну, да не будем забегать вперёд. Я не стану описывать тонкости технологии, что и как делается, всю сложность нашей работы и взаимоотношений на предприятии. Достаточно просто сказать, что до нас этим в СССР, да и в мире, на таком высоком техническом и организационном уровне никто не занимался. Наша, cоветская идея и советские алгоритмы, разработанные моим родным училищем, легли на великолепную японскую и американскую электронно-вычислительную технику.
До этого уже лет 30, как были в мире береговые радиолокационные станции, какое-то время уже существовали и вычислительные комплексы, а вот объединить их до нас никто по- серьёзному не пытался. Особенно это касалось совместной обработки информации от нескольких радиолокаторов. Всё нужно было отрабатывать, разрабатывать и пробиваться сквозь препоны и стены непонимания. Именно в этом и прошли первые мои пять лет работы на Центре. Не у кого было спросить, не было ни учебников, ни правил, ни руководств как в нашей стране, так и за рубежом.
На Центре с самого начала начал формироваться просто уникальный состав работников. С операторами сразу был определён высочайший уровень – пятнадцать капитанов дальнего плавания с большим опытом работы на торговых судах, на плавзаводах. Каждый – личность со всеми вытекающими из этого следствиями. Инженеры- электроники – тоже особая статья. Дело в том, что вычислительной техники такого уровня в то время, кроме как на больших вычислительных центрах, где были в-основном такие машины, как «Минск-22», нигде не было.
Сама по себе идея создания центров управления в то время касалась в основном только военных дел, авиации, космоса, энергетики, и центр управления движением судов был совсем новой, революционной идеей. Перед Дальневосточным пароходством, строившим предприятие, встала нелёгкая задача – кем укомплектовать технический штат?
Решили её блестяще – пригласили на работу несколько лучших выпускников новосибирского, томского университетов и нашего, дальневосточного политеха по специальностям конструктор-разработчик компьютерной и робототехники, а также перевели несколько серьёзных специалистов по радиолокационной технике и системам связи из службы связи пароходства.
Обучение происходило тут же, во время монтажа, рядом с японскими инженерами. Оборудования было не меньше 5-6 тонн, документации тоже не менее тонны, но вся она была на английском языке. С английским в то время было не ахти… Да и с японцами общались через переводчика, совершенно не ориентирующегося в технических вопросах.
В каждой компании есть свои легенды. Они слагаются из рассказов об обычных и не совсем обычных людях и событиях, когда-либо происходивших. Именно такой вот легендой и стал Юрий Сергеевич, бывший первым главным инженером нашего Центра. А начиналось всё так…
Легенда № 1. Юрий Сергеевич
Он учился в Новосибирске по специальности инженер-конструктор вычислительных комплексов или что-то в этом роде. Как было принято в то время, после получения диплома попал на военную службу. Лейтенантом угодил как раз на внедрение современнейших противоракетных и противовоздушных радиолокационных комплексов. Летал по стране от Киева до Камчатки, занимаясь отладкой аппаратуры.
Так случилось, что к описываемому моменту Юрий Сергеевич или для меня просто Юра, поскольку был он на шесть лет моложе, заканчивал службу в части ПВО рядом с нами и думал о том, куда податься после демобилизации.
К тому времени, в 1979 году было закончено строительство нашего уникального здания и полным ходом шли монтажные работы. Однажды он появился на Центре. В плаще с чужого плеча и в форме капитана радиотехнических войск под ним.
Уж не знаю как, но не обращая внимания на полное незнание им английского языка, японцы быстро заметили его, и уже через неделю, невзирая на то, что он ещё и не устроился на работу, да и вообще появлялся только на пару часов в день, заявили, что они прекращают обучение наших специалистов. При этом они пояснили, что всё, что будет нужно, они расскажут и передадут ему, а он потом всем всё расскажет.
Так, ещё не имея на руках паспорта и не устроившись к нам на работу, он стал главным специалистом по электронно-вычислительному комплексу. В дальнейшем он лет пять ещё по несколько раз в году отзывался военкоматом и улетал на какой-нибудь разладившийся комплекс ПВО.
Очень интересная особенность нашего комплекса состояла в том, что основное ядро его, вычислительная машина, была американская, фирмы «Sperry Univac», и аналоги её стояли в то время в противоракетных системах США. Когда комплекс создавался, американцы встали на дыбы из-за вычислительной машины. Японцы убедили их в том, что основной загрузочный модуль комплекса выполнен на «чёрном ящике», и через пять лет комплекс станет куском железа, так как ящик перестанет функционировать без дополнительной кассеты с данными, которая не будет предоставлена нам.
Легенда № 2. Он же…
Именно так и случилось в конце 1985 года. Комплекс встал… Если говорить про эти пять лет, то за весь период японцы ни разу не приняли участие в его обслуживании или ремонте. Всё, что с ним происходило, ремонтировали наши специалисты. Однако эта проблема поставила всех в тупик. На запросы относительно кассеты японцы просто не отвечали. Пытаться заказать её через третьи страны было невозможно, так как она делалась конкретно под наш комплекс и кто бы её ни заказывал, факт оставался фактом – она для нас.
И вот, тогда Юрий Сергеевич засел в своем кабинете. Две недели он не выходил из него, питаясь только тем, кто что принесет, и запивая всё это спиртом. При этом он явно не понимал и не ощущал того, что жуёт, делая это механически… Совершенно отключившись от действительности, он с безумными глазами чертил и чертил… Дни и ночи напролёт, лишь иногда забываясь в кресле… Весь кабинет был завален целыми и разорванными в клочья листами ватмана.
В конце концов, на составленных столах лежал лист, склеенный из шести листов ватмана, покрытый мельчайшей сетью чертежа, состоящего из сотен микросхем и бесчисленных линий между ними. Всю следующую неделю инженеры-электроники паяли, паяли и паяли под его жесточайшим контролем. Он безжалостно заставлял переделывать сложнейшие платы при самых малых, совсем незначительных изъянах. Одновременно он создал прибор для «прошивки», то есть программирования микросхем. Это сейчас его можно купить, а тогда таких даже в каталогах лучших фирм не было…
Одним словом, через три недели после остановки комплекс был запущен! Самым потрясающим во всём этом было то, что комплекс не только не потерял ни одной из своих многочисленных функций, но и был переведён своей основной частью, управлением, на отечественные большие интегральные микросхемы.
В то время (и до сегодняшнего дня) на Центре почти еженедельно были какие-то делегации, экскурсии. Объект наш вот уже больше четверти века в списке № 1 краевой и городской администрации. Это означает, что все более или менее важные лица и делегации в первую очередь привозятся к нам. Благодаря этому мне довелось рассказывать о Центре и Горбачеву, и Алиеву, и Ельцину, и множеству министров, послов. Последними такими гостями были вице-премьер Иванов и министр Греф. Иностранных гостей всяческих уровней за эти годы вообще не счесть – их привозили почти ежедневно, уж больно объект зрелищен.
Так вот, с момента перезапуска вычислительной машины к нам валом повалили японские «туристы». Напрямую спросить, как мы запустили комплекс, они не могли, и поэтому тщательным образом фотографировали абсолютно всё, особое внимание уделяя незнакомым предметам.
Особенно «досталось» индикатору нового болгарского радара. В те дни мы проводили эксперимент. Целью эксперимента было попытаться заменить японские радары на болгарский «Печора», более других подходящий для этого. Надежд наших он не оправдал, зато я узнал кое-что новое о болгарах. На одной из плат вычислительного блока маркером было написано: «Та пое…ата ты на эта плата». Так, в сущности, и получилось – больше месяца не могли с этой платой справиться. То работает, то нет, пока не сумели всё-таки обнаружить то, что было сделано умным болгарским вредителем-умельцем…
Вот, японцы и решили, что это мы какой-то новый блок поставили, раз система заработала, обфотографировав его с ног до головы!
Так, в постоянном режиме прокладывания пути, мы и прожили до 1990 года. Вовсю веяли уже ветры перестройки, сметая на своем пути всё – от товаров с витрин магазинов до больших и серьёзных компаний. Так уж получилось, что именно в том году у меня случились большие перемены.
Легенда № 3. Маркони
Этот год начался с того, что наши инженеры полетели в Лондон, на заводскую приёмку мощного комплекса связи фирмы Маркони. До того времени эта фирма не работала с Союзом, так как вся её продукция – военная, и на ней лежал запрет НАТО. Перестройка добралась и до этой сферы. В том году запрет был снят, и мы купили УКВ-комплекс за 800 тысяч долларов.
На приёмке случился небольшой шок у англичан. Когда наши задали им вопрос, как оборудование защищено от бросков и перепадов напряжения в сети, они много раз переспрашивали, но так и не могли понять, о чём идет речь, о каких перепадах, если мы включены в промышленную электросеть? Тогда наш инженер-электроник сделал то, от чего англичане чуть не поседели. Он просто отключил рубильник и тут же включил его снова. Они хором взвыли от такой варварской выходки! Комплекс, однако же, выдержал.
Правда перед отправкой его к нам они по своей инициативе и за свой счёт приложили к комплексу блок, сглаживающий такие броски и перепады электросети.
Итак, оборудование специальным самолётом прибыло в аэропорт. Мы его получили, растаможили и привезли на Центр. Из Англии прилетело сообщение, что специалисты-монтажники будут через неделю. Нам предлагалось за это время определиться с местами установки всех шкафов, стоек, антенн и узлов, а их спецы прилетят – всё смонтируют и подключат. Мы вскрыли ящики с оборудованием и стали его расставлять. Расставив, подумали и, достав из ящиков документацию, растянули и протащили по кабель-каналам все кабели. Ещё подумав, распаяли все разъёмы. Осталось только включить. Решили ждать спецов…
Когда прилетели англичане, перед нами встала довольно непростая задача – как их перевезти в Находку из аэропорта. Проблем было несколько. Первая: как провезти их через совершенно закрытый тогда город Фокино – главную базу Тихоокеанского флота? Вторая: где их накормить? Путь от аэропорта не близкий, а тех кафешек, которых сегодня десятки по трассе, тогда и в помине не было. Третья проблема – туалет (смотри вторую проблему)…
Решили мы её творчески! Набрали продуктов, водки, коньяка и на обратном пути остановились на живописной лесной речке, отъехав от трассы с полкилометра. На травке расстелили полиэтилен и разложили всяческие вкусности. От обилия всего на этой скатерти-самобранке, а особенно деликатесов (включая крабы, икру, грибки и прочие дела) у них разгорелись глаза. Водочка и коньяк сделали своё дело, и из хмурых, сжавшихся от страха перед этой «тёмной и мрачной» страной людей они превратились в восторженных, эмоциональных полудетей, тарахтевших без умолку. Сначала я всё переводил, а потом перевода уже и не нужно было – все и всё понимали и без перевода.
Перед отъездом в дальнейший путь смотрю – жмутся что-то… Поинтересовался, в чём дело, и был изумлён вопросом: «А где здесь туалет?». Их, в свою очередь, изумил мой ответ – под любым из имеющихся в уссурийской тайге, в которой мы и находимся, деревьев…
В Находке поселили их в гостинице и на следующее утро привезли на Центр. Вот тогда-то у наших англичан и случился настоящий шок! Увидев, что монтаж сделан полностью, осталось только воткнуть разъёмы кабелей и включить комплекс, они просто потеряли дар речи. По контракту они должны были всё это сделать в течение недели.
Закончилось всё тем, что в течение трёх часов они проверили соединения и запустили комплекс. Быстро настроив его, с удовольствием предались отдыху.
Утром, отпаиваясь горячим кофе, с красными от бессонной ночи глазами, они неожиданно задавали вопросы типа: «А что такое «малчидура» или «тыкозьёл»…
А ещё мы возили их на шашлыки и на рыбалку. Перед первой рыбалкой они оба хвастались, что ловили барракуду и ещё что-то, и вряд ли их можно удивить хорошей рыбалкой, но когда за час-полтора они на голые крючки наловили около 50 килограммов морского окуня-терпуга и пару хвостов трески килограммов по 10 каждая, восторгам не было предела!
Прощание было не столь весёлым, в отличие от встречи. Мы попросили их, чтобы они накануне отъезда, днём, рассчитались за гостиницу и разменяли какую-то сумму, чтобы взять её с собой в аэропорт, так как банк в выходные не работает, а они рассчитывались валютой. В то время доллары и фунты в нашей стране были ещё под строжайшим запретом.
Утром они были в состоянии сильнейшего похмелья. Естественно, выяснилось, что за гостиницу не рассчитались…
Администратор отказывалась принимать доллары. Мы потеряли целый час, пока нашли директора, который всё же дал разрешение принять валюту.
В аэропорту выяснилось, что у них в билетах нет оплаты багажа, который вдвое превышал норму, так как они везли с собой приборы. Наших денег у них, естественно, не было, а доллары в аэропорту не принимались, поскольку отделения Внешторгбанка там не было. Это был скандал. До вылета самолёта оставалось 30 минут. Денег у нас таких с собой ни у кого не было. Единственным выходом было – оставить приборы нам, что они и сделали. По своей дури они оставили нам абсолютно великолепные приборы стоимостью по 30-40 тысяч долларов каждый. Ну, да это их проблемы! Нам приборы очень понравились. Мы используем их по назначению и по настоящее время.
Взлёт
Тот, 1990 год был полон новостей. Всяких. В их числе была и тяжёлая новость – от инсульта умер начальник нашего Центра. Он был прекрасным человеком и моряком в самом высоком смысле этих слов…
Это было странное время для нашей страны, и одной из примет его было совсем, на мой взгляд, несерьёзное веяние – выборы коллективом директоров и начальников предприятий. Вот и полетела в пароходство бумага с подписями наших работников, в которой они просили, чтобы начальником назначили меня. Руководство пароходства ничего не имело против, так как собиралось именно это и сделать. После быстрого согласования с Москвой факт свершился.
Это было очень странное чувство, когда я впервые вошёл в этот большой кабинет в качестве его владельца. Был небольшой страх перед финансовыми вопросами, а вернее – перед финансовым документооборотом и перед тем, как будут воспринимать меня в качестве начальника коллеги. Я понимал, что со многими взаимоотношения должны будут кардинально измениться, но не был до конца уверен в том, что все смогут понять это правильно…
Должен сказать, что все эти страхи оказались напрасными. С финансами я быстро справился, а с людьми всё оказалось гораздо проще и главное – это произошло естественно. На работе – субординация, а на рыбалке или в другой какой неслужебной обстановке – запросто, как и было до этого.
С той поры пошла-поехала круговерть, которая и длится до сих пор, вот уже более тридцати лет.
Коллегия
Время то было с одной стороны странное, а с другой – бурное и кипящее, каким и положено быть революционному времени. С одной стороны, что-то рушилось, а с другой – на месте упавшего начинало прорастать новое. Месяцы пролетали одним днём. Примерно через полгода получил вызов в Москву, на заседание коллегии Министерства морского флота. Мне предстояло доложить об итогах эксплуатации Центра за 10 лет.
Сама служебная часть отчёта меня совершенно не волновала, поскольку результаты нашей деятельности были великолепны. Достаточно сказать, что с 250 аварийных случаев и происшествий в год с судами в зоне нашей деятельности до появления Центра количество этих случаев уменьшилось до 5-10 незначительных нарушений Правил плавания в год.
Больше меня волновало другое – в чём ехать? Сейчас это звучит смешно, а в то время, когда полки всех магазинов были пусты, вопрос покупки хорошей шапки и зимних сапог был почти неразрешимой проблемой.
Первый раз в жизни я пошёл на базу, к директору складов Торгмортранса. В то время это была богатейшая служба, снабжающая все морские суда и береговые предприятия, имеющие отношение к пароходству или портам. Там было всё и всегда – от суперделикатесов продуктовых до супертоваров импортных. В то время это было как государство в государстве.
Я никогда не испытывал такого унижения, как тогда, стоя (сесть не предложили) перед ней, объясняя, что и зачем мне нужно… Выражение лица (если бы это не была женщина, назвал бы по-другому) было таким высокомерным, что оно мне даже снилось потом как кошмар. К слову скажу, что через несколько лет после той ситуации выражение лица у неё было уже совсем другое. Она оказалась совершенно бездарным руководителем, и в то время, когда такие же базы в соседней Находке богатели и развивались, как на дрожжах, ёе база, бывшая всегда лучшей, зачахла и умерла, вышвырнув свою руководительницу на улицу. Иногда такие вещи радуют, поскольку вселяют веру в правильность происходящего в стране.
Итак, в новой шапке и новых тёплых сапогах, я полетел в Москву. Москва – она и есть Москва для командировочных. Три дня пролетели в хождениях по министерским кабинетам и инструктажах-запугиваниях перед коллегией. После всех этих инструктажей я вполне понимал, что не должен говорить вообще ничего, но при этом быть раскованным и свободным в своём докладе, где должен раскрыть проблемы Центра.
Вот с такими напутствиями я и зашёл в помещение, где проходила коллегия, после заместителя начальника Черноморского пароходства. Огромный кабинет и человек 20 за соответствующим уровню кабинета чёрным полированным столом. Сев на указанное мне место, бодро зачитал свой отчёт, а вернее, выжимку из него. Сам отчёт лежал перед каждым членом коллегии.
Секунд тридцать тишина, а затем министр задал вопрос:
– А что-нибудь не такое радужное у вас на Центре есть, проблемы какие-то?
– Есть. Крыша течёт! – вырвалось совершенно неожиданно.
Часть присутствующих заулыбалась, перестав дремать, а другая часть побелела от этих слов…
– Что для этого нужно?
– Пятьдесят тысяч долларов, – ляпнул я, вспомнив разговоры с местной строительной компанией.
– Отчёт принят, желаю успешной работы Центру!
Потом мне долго ещё вспоминали эту крышу! Кто-то из чиновников отнесся к этому как к анекдоту, кто-то шипел на меня, но, конечно же, крышу никто не стал делать.
Варяги
К 1991 году меня довольно серьёзно стало беспокоить то, что оборудование Центра устаревало физически, но самое главное – морально. Компьютерная техника в то время только начинала набирать обороты. Получив «добро» от руководства пароходства, я направился в Генконсульство Японии.
Это был очень неудачный момент для такого похода, так как в это самое время в Японии был самый пик скандала с продажей фирмой «Toshiba» Союзу суперстанков с ЧПУ, на которых наши корабелы начали протачивать винты для атомных подлодок, благодаря чему они стали бесшумными. Консул вежливо кивал, улыбался, принял от меня письмо с предложением о создании совместного предприятия, однако я уже тогда, во время разговора, понял, что никуда он эту бумагу не передаст и ничего не будет.
Как говорится, на ловца и зверь бежит! Через неделю ко мне приехал человек, отрекомендовавшийся официальным представителем норвежской фирмы «NorControl», известнейшей в мире морского бизнеса компании, производящей морские электронные комплексы для судов и береговых служб. Поговорив с ним, я понял, что у них есть то, что нужно нам. Однако он сразу заявил, что собирается только продавать комплекс – о совместном предприятии даже и речи не может быть, так как фирма работает на НАТО…
Видимо, всё-таки пословица точна, потому что ещё через неделю приехали два немца. Они представляли такую же всемирно известную фирму «Crupp Atlas Electronic» и также хотели продать комплекс. Эти работали плотнее – почти три недели они регулярно приезжали и говорили, говорили, не обращая внимание на мои слова о том, что мы не собираемся просто покупать оборудование. Дважды водили меня в рестораны, где я с удовольствием с ними общался, не меняя своих позиций.
Тем временем известие о том, что нас так серьёзно обрабатывают их кровные конкуренты, долетела до норвегов, и у них началась горячка. Первое, что они сделали – уволили представителя, который был у нас, и направили своего, настоящего викинга по внешности и хватке, снабдив довольно большими полномочиями.
Роггер Колстад
Колоритная личность – высокий, чуть седоватый атлет с «нордической» внешностью, с первых же минут располагающий к себе. Он сразу взял быка за рога и стал довольно агрессивно, но не раздражающе рассказывать об оборудовании, о преимуществах их комплекса перед немецким, но… тоже только о продаже.
К этому моменту с немцами всё подходило к переговорам, и норвег сильно нервничал. Переговоры закончились полным провалом, так как немцы стали давить и даже вести себя несколько странно, неприкрыто делая акцент на нашей дикости и их продвинутости… Мы прекратили переговоры, заявив, что в таком ключе мы работать с ними не собираемся.
И тогда Роггер, поняв что пришёл момент действовать, начал штурм. Он объявил, что его компания приглашает двоих специалистов в Норвегию для ознакомления с компанией и комплексом. Всю норвежскую часть расходов по поездке они берут на себя и никаких обязательств по её результатам от нас не требуют.
Против такого устоять не смог бы никто! Пароходство приняло решение направить в эту поездку меня и моего коллегу с Владивостокского радиолокационного центра. Подготовка была минимальной – ознакомиться с комплексом, прощупать настроения персонала фирмы, познакомиться с её руководством и оценить возможность создания модной тогда формы – совместного предприятия.
Вскоре загранпаспорта были готовы, и мы вылетели в мою первую загранкомандировку после ухода с морей.
Потом я ещё несколько раз бывал в Норвегии, но основное впечатление осталось именно от той, первой поездки.
Норвегия
Пара часов перелёта на стареньком ТУ-154 из Шереметьево-2 в Осло пронеслись быстро. Очень порадовало то, как нас накормили в самолёте – совсем не так, как на перелете из Владивостока в Москву.
В аэропорту Осло нас встретил Роггер, и на микроавтобусе мы направились в город Хортен, где находилась компания «NorControl».
Девяносто километров пути пролетели незаметно. Поражало великолепие северной природы вдоль дороги, но ещё больше – ухоженность всего, что попадалось на пути. Несмотря на то, что дорога была покрыта кашей снега, машина оставалась практически чистой.
Подъехали к симпатичному отелю рядом с паромной переправой. Там, у её терминала, стоял большой морской паром, в тёмное чрево которого бойко въезжали машины.
Улыбчивая толстушка в ресепшн, тёплый симпатичный номер. Через час мы спустились в вестибюль, где уже ждали Роггер и ещё двое из компании. Познакомились и пошли в ресторан при гостинице. Это был первый вечер в ресторане в ту поездку. Потом такое повторялось каждый вечер, только рестораны были разные.
В комплекс я влюбился с первого взгляда. Это было именно то, что нам нужно. Нам предоставили возможность крутить, вертеть всё, что можно, рядом всё время были специалисты, отвечающие на любые вопросы. Показали и технологические процессы по изготовлению плат и блоков. Всё было крайне интересно. Так прошла неделя, и вот нам предстояло встретиться с руководством компании.
Исполнительный директор и два его зама оказались довольно молодыми людьми, однако и Роггер, и другие наши знакомые явно робели перед ними. Как мы сразу, после первых же фраз директора поняли, он знал всё о нашем визите и о нас, все наши предпочтения и желания относительно комплекса, взаимоотношений двух компаний. Скорее всего, всё, о чём мы разговаривали в течение этих дней, достигало их ушей. Это позволило, как он отметил, сразу перейти к сути. Суть состояла в том, что компания решила принять участие в переговорах о возможности создания с нами совместного бизнеса и предлагает свою версию его организации. Это было просто здорово! Мы даже и не надеялись, что нам не придётся ничего доказывать. Они всё поняли и сделали свой выбор. В этот вечер был особо шикарный прием, а на следующее утро мы улетели.
По возвращении – доклад руководству, и дело завертелось. Переговоры начались уже через неделю, а ещё через пару недель всё срослось. Несмотря на мощное сопротивление финансового директора пароходства, решение о создании совместного предприятия было подготовлено, и на совете пароходства в июне 1992 года всё и свершилось. Нашим генеральным директором становился заместитель начальника пароходства по безопасности мореплавания, то есть мой прямой начальник, Олег Степанович Парфентьев.
Долго думали насчет названия. Версий было множество, и я даже пошутил, предложив название НАВОЗ Петра Великого, что означало НАВигационное Обеспечение Залива Петра Великого. Остановились на наименовании, включающем в себя первые буквы названий наших компаний, FESCO (ДВ пароходство) и NorControl – NORFES. Под этим названием нас сейчас и знают, причем далеко не только в нашей стране.
Так я уволился из пароходства вторично. Впереди был интереснейший период моей жизни, наполненный любимой работой и множеством поездок по стране и за границу.
Не уверен, что есть смысл описывать всё, что было в этот период. Это будет слишком скучно и потому бессмысленно. Я просто попытаюсь несколькими штрихами показать, как всё было и как есть сейчас
Легенда № 4. Учёба за границей, Норвегия
После получения нового оборудования и его установки несколько наших инженеров-электроников вылетели на обучения работе с новыми видами морского электронного оборудования в Норвегии и Швеции. На третий день занятий в учебном центре NorControl они подняли бунт.
Суть состояла в том, что они возмутились слишком низким уровнем даваемой им информации и потребовали, чтобы им давали схемы, работу с неисправностями этой аппаратуры, а не основные, базовые принципы электроники и программирования. На ответ руководства компании, что по этим программам они учат всех и это – первый этап, впереди ещё два этапа, электроники потребовали сразу начать с третьего.
Рассерженные норвеги с каменными лицами привели их на совершенно новый, ещё не сданный тренажёр по борьбе с разливами нефти в портах и ехидно сказали, что, к сожалению, комплекс не работает из-за каких-то проблем в схемах. Добавив при этом, что специалисты фирмы уже полгода не могут запустить его, норвеги выложили штук десять толстенных альбомов со схемами, предложили ознакомиться с комплексом и оставили наших наедине с ним.
Через два дня комплекс заработал. При этом норвегам был предоставлен полный отчёт (правда, на русском языке) о том, какие неисправности и несуразности в схемах обнаружены, а также несколько предложений по улучшению схемы основного процессора. Всё это вызвало шок у норвегов, и они сделали то, чего не делали никогда и никому – вместо занятий допустили их в святая святых, к разработчикам комплекса, и дали возможность общаться с ними напрямую. К программистам, пишущим программное обеспечение для комплексов, правда, так и не допустили. Как мы потом узнали, программисты в основном были русские, из Петербурга, и работали они совершенно отдельно. Доступ к ним был категорически запрещён кому бы то ни было…
Легенда № 5. Швеция
После Норвегии ребята поехали в Швецию, на обучение в международном учебном центре по спутниковым аварийным буям международной программы спасения судов «Коспас-Сарсат». Во время занятий по сложнейшей электронной схеме буя они заявили преподавателю, что схема неправильная и буй не будет работать. Возмущениям преподавателя не было предела! Это был скандал. Руководство учебного центра также возмутилось – по этим схемам уже несколько лет обучаются специалисты из разных стран мира и буи эти работают по всему миру, а тут «… приехали и хотите сказать, что вы самые умные!»
Наши стояли на своём. К чести руководства учебного центра, они вызвали специалиста из фирмы, производящей эти буи, благо она шведская и не пришлось далеко ехать. Ознакомившись с доводами наших ребят и посмотрев на схемы, он тут же заявил, что это очень старая, самая первая версия, и действительно разработчики не смогли запустить буй, пока не исправили все эти ошибки. Вот такие ребята работали у нас тогда, такие же работают и сейчас.
Легенда № 6. Мальчик в пляжных сланцах
Июль 2001 года. Гудок интеркома.
– К вам тут… парень… – сообщил охранник с вахты со странной интонацией.
– Какой парень, по какому вопросу?
– Насчёт практики. Говорит что он – Костя.
– Ведите его ко мне, – почему-то говорю я, хотя обычно незнакомых людей с непонятными вопросами сначала направляю к заму.
Стук в дверь. Смущённый охранник вводит несколько экзотическую для духа и интерьеров нашего предприятия личность лет 19-20. Довольно крупный парень в ярких многоцветных пляжных шортах ниже колен, такой же рубашке и пляжных сланцах на босу ногу. Если честно, сначала я потерял дар речи от неожиданности, а потом предложил ему сесть и спросил о цели визита.
Как выяснилось, в следующем году он заканчивает мореходный техникум по специальности «администратор компьютерных сетей», и ему нужно пройти практику на предприятии, близком к этим делам.
– Я подумал, что вы мне подойдёте, – добавил он.
В очередной раз я потерял дар речи от такой наглости, но всё же вызвал начальника радиотехнической службы и, с удовольствием глядя в его расширенные от изумления глаза, передал парня ему.
Прошёл месяц. Время от времени я видел его то с одним, то с другим электроником. Естественно, он был уже совсем в другом виде. Всё было нормально и обычно – студенты нередко проходят у нас практику и даже пишут дипломы по нашему предприятию. Действительно же удивлен я был тогда, когда начальник радиотехнической службы пришёл ко мне с отчётами парня по практике.
Положив их на стол, он сказал, что хочет поговорить об этом студенте. То, что я услыхал, повергло меня в изумление. От своего имени и от всех инженеров он сказал, что этого мальчика нельзя потерять. Он нам нужен, причём прямо сейчас!
Здесь я должен прояснить ситуацию. На тот момент мы уже больше года, как объявили конкурс на замещение вакантной должности инженера-электроника. Приходили люди, присылали документы, и это были опытные специалисты, работавшие на обслуживании банковских систем, сотовой связи, космической связи и так далее. Одного за другим наши электроники отвергали их, а здесь – пацан, даже не окончивший ещё техникум…
Я решил сам поговорить с основными «зубрами», ведущими специалистами, о которых только что рассказывал. Все как один, они чётко и твердо сказали, что этот пацан – лучший из всех, кто до этого приходил и, поскольку многое он пока ещё не знает, они гарантируют, что обучат его всему в кратчайший сроки. Это была фантастика! Эти люди никогда ничего похожего не произносили. Максимум, чего удостаивался самый крутой новый специалист – это «поживём – увидим, чего он стоит…». Их словам и оценкам я доверял и доверяю безоговорочно.
Разговор с генеральным директором был довольно забавным, однако я не буду приводить его здесь. Решение было нестандартным. Пока он доучивался, мы приняли его на половину ставки инженера-электроника. С окончанием техникума он будет принят в штат с условием, что в течение полугода поступит в институт по этой же специальности. Всё это, разумеется, было принято под мою личную ответственность.
Так он и доучивался, приходя на работу после занятий и по выходным, на зависть своим однокашникам получая неплохую зарплату. Забегая вперёд, скажу, что училище он закончил, в тот же год поступил в институт и получил диплом, закончив обучение досрочно.
За эти годы он стал ведущим инженером-электроником, отвечающим за наши сети, базы данных и системы передачи данных. В личном своём пространстве он создал фирму по обслуживанию компьютеров, перебив всех, кто до него этим занимался в нашем 16-тысячном посёлке, женился на такой же талантливой девочке-дюймовочке, на которую не дышит (и это у них взаимно). Они организовали довольно успешную и уже востребованную виртуально-реальную дизайнерскую фирму. Недавно у них родился сын.
Если кого-то интересуют его корни, то они просты. Отец был водителем-дальнобойщиком и умер от сердечного приступа, а мать – кладовщик, трагически погибла.
До недавнего времени меня очень волновало одно: он наполучал множество различных дипломов в Интернете за участие и победы в международных конкурсах по программированию и сетевым делам и, естественно, довольно много интересных предложений и приглашений, причём не только по России. Однако с его слов, он вовсе не думает уходить, поскольку его всё страивает. Очень хочется верить в это.