Судно резво бежало по синему, спокойному морю. Ласковый, теплый ветер ровно шумел в белоснежных парусах судна. Дикки совсем уже втянулась в эту морскую жизнь, которая текла размеренно и ровно. С утра – занятия с Алексом и Аквариусом, потом обед, после обеда небольшой «адмиральский час», как называл послеобеденный сон Аквариус. После этого наступало скучное время, когда никого, кроме вахты на палубе, не было видно. Там было очень жарко, но Дикки не боялась жары, ей даже нравилось заниматься чем-нибудь на солнышке, в легком цветастом сарафанчике, сшитом тетей Варей.
В этот день все было как всегда. Ворошка после наказания вела себя тише воды, ниже травы и часто сидела в своем гнезде, ревностно оберегая свою драгоценность — стеклянные бусики. Она боялась оставлять их без присмотра, а если и улетала куда, брала их с собой! Так, на всякий случай. Никогда не знаешь, чего ждать от этих людей! Именно поэтому она и не отреагировала на зов Дикки, притворившись спящей.
Ворчун после обеда также обычно не изъявлял желания двигаться, потому что густая черная шерсть на солнце нагревалась так, что бедняге приходилось худо. Он лежал в тени и тяжело дышал, высунув длинный розовый язык. Собаки, в отличие от людей, не умеют потеть и потому в жару у них одно спасение – в высунутом языке, через который они и охлаждаются.
Вот и сейчас, пес дремал. Снилось ему, что лежит он возле будки, в том самом дворе, где родился. Вокруг, тихо ворча, бродят, копаются в пыли куры… Кошка сидит на крыльце, кося глазом на дерево, на котором расселись воробьи и чирикают о чем-то своем, птичьем. Все так хорошо, спокойно, только вот, больно уж одолевают мухи.
Ох, уж эти назойливые мухи! И откуда они только берутся? Как было бы хорошо без них! Ворчун пытается цапнуть муху, которая норовит сесть на самый кончик его влажного носа, но мухи, они такие проворные! Только щелкнув зубами, пес приготовился к следующей атаке. Вот она. Цап! Мимо… Еще раз! Мимо! Рассвирепев, Ворчун резко и быстро клацает несколько раз зубами, пытаясь все же достать эту наглую муху, но у него не получатся! Раздосадованный пес громко и отчаянно лает на муху и… просыпается от заливистого смеха Дикки.
— Ой, Ворчу-ун! Ой, не могу! Ой, мамочки-и! – задыхалась она от смеха. Тебе бы в цирке выступать, ты такой смешной и забавный!
Ворчун обиженно чихнул и отвернулся. Еще никто не называл его забавным и, тем более, смешным. И чего только не приходится терпеть от этой девчонки!
— Не сердись, Ворчун! – воскликнула Дикки, — Я ведь не со зла. Ты — самый лучший пес, только чуточку смешной, а иногда и не очень хорошо воспитанный. Да! Точно! Вот именно! Тебя же нужно дрессировать! И как это я забыла?
-«Как было бы здорово, — подумала она, — сделать Ворчуна цирковой собачкой, а она стала бы его дрессировщицей!»
Мысли в головке Дикки понеслись, обгоняя одна другую. Дикки живо представила себе картинку – она в красивом, блестящем цирковом наряде на арене цирка с Ворчуном. Пес великолепно делает все, что она ни скажет – ходит на задних и передних лапах, считает громким лаем количество косточек на больших счетах. Он отважно прыгает через горящее кольцо, и все аплодируют, кидают ей цветы на арену. В первом ряду сидит Алекс и смотрит на нее с восхищением! Представив все это, Дикки деловито и даже придирчиво оглядела пса.
— Н-да… Ну и стрижка у тебя, Ворчун. Определенно, тебя нужно подстричь. Лучше всего как льва! Или как болонку. Нет, все же правильнее будет как льва! Сейчас мы этим и займемся!
Ворчун заподозрил что-то неладное и понял, что ничего хорошего его не ждет. Пятясь, он двинулся к спасительной двери в надстройку, где можно спрятаться так, что и за день не найдут его! Однако, от Дикки так просто не отделаться! Она схватила пса за ошейник и бесцеремонно потащила в свою каюту, на ходу уговаривая его не сопротивляться. Закрыв Ворчуна в каюте, Дикки выпросила у Алекса ножницы,
Ворчун с обреченным видом сидел посреди каюты и с опаской поглядывал на ножницы в ее руках, пока она осматривала его, примеряясь, с чего начать.
— Все, Ворчушка, сейчас мы из тебя будем делать приличного пса, – сказала девочка, — ты просто стой спокойно. Я тебе ничего плохого не сделаю.
Итак, работа началась. Вокруг собаки падали и падали клочья выстриженной шерсти. Поняв, что его жизни ничто не угрожает, Ворчун стоял спокойно и только поджатый хвост показывал, что ему все-таки немножко страшно.
Совсем не простое это занятие – делать прическу. И тем более, непросто, если парикмахер делает это впервые в жизни, а клиент – обычный пес, которому тоже никто и никогда еще не делал прически. Получалось у Дикки не совсем так, как хотелось. Закончив с одной стороны, Дикки вдруг замечала, что с другой стороны осталось больше шерсти. Подравнивала с другой — снова получался перекос, но в другую сторону. В конце концов, Ворчун действительно стал походить на маленького льва. Лохматая, нетронутая голова и жалкое, с совсем коротким, короче, чем на зубной щетке мехом, остальное тело. Там просто уже нечего было стричь.
Долго рассматривая результат своей работы, Дикки решила украсить собаку и заплела косички с яркими бантиками. Посмотрев на разобиженного пса, она опять все расплела и разлохматила его лохматую голову.
— Ладно, Ворчун, ходи так, — сказала Дикки, и пес завилял хвостом, поняв, что странная процедура закончилась.
— И это, Ворчушик, еще не все! Теперь мы пойдем на палубу и будем учиться ходить на задних лапах!
На палубе пес повеселел, потому что после стрижки ему стало гораздо легче жить, не так жарко. Ветерок приятно обдувал его и жизнь явно налаживалась!
— Ну, давай, Ворчунчик, ап!
Дикки помнила, что дрессировщики диких зверей в цирке так и говорили: «Ап! И тигры у ног твоих…». Или это из песни? Ну, да это и не важно!
С трудом подняв Ворчуна за передние лапы, она стала пятиться. Пес неуверенно шагнул раз, другой и понял, что от него требуется! Слегка присев на задние лапы, уже без помощи Дикки, он сделал несколько неуверенных шагов и тут же был награжден восторженными воплями Дикки.
— Ой, умница! Молодец какой, Ворчун! Давай еще!
Ворчун сам не ожидал, что это так интересно – ходить на задних лапах, и сделал еще пару шагов за девочкой.
— А укротители и дрессировщики обязательно поощрили бы собаку в таком случае, чтобы она сама захотела потом повторить достигнутый успех, — раздалось сверху.
Дикки подняла голову. Это был капитан. Он стоял на крыле мостика и, опершись на релинги, смотрел на их занятия сверху.
— Ой, здрасти, — сказала Дикки, — а как поощрить Ворчуна? Погладить его по головке?
— Нет, — засмеялся капитан, — ему нужно дать что-нибудь очень вкусное. Например, маленький кусочек сахара. И потом, когда он что-нибудь сделает, его нужно будет опять так поощрить. В конце концов, он все поймет и будет делать все, о чем ты его попросишь, ожидая такого поощрения.
— Вот, спасибо! Я побежала за сахаром к тете Варе! – воскликнула Дикки. А ты сиди и жди меня, никуда не уходи, — обратилась она к Ворчуну.
— Да, между прочим, а кто это так постриг собаку? – остановил ее вопрос капитана.
— Я, — с гордостью сказала Дикки.
— Молодец! Так собаке будет легче в тропиках жару переносить. Однако же, думаю, что очень хорошо, что собаки редко смотрятся в зеркало!
Радостная от такой похвалы, Дикки нырнула в надстройку и помчалась по трапам на камбуз, к тете Варе. Пробегая мимо каюты, она остановилась. Тетя Варя стояла над кучей собачьей шерсти и задумчиво на нее смотрела.
— Ой, тетя Варя, — запыхавшись, выпалила Дикки, — а я к вам. Мне нужны кусочки сахара!
— Сахар-то мы, конечно же, найдем, а вот, не объяснишь ли ты мне, кто здесь вот это все потерял? – спросила она девочку, указывая на пол.
— Это я….
— Ты? – тетя Варя осмотрела девочку, — Вроде бы, все на месте, да и цвет чуточку не тот.
— Да нет, — засмеялась Дикки, — это же Ворчуна волосы, а стригла его я!
— Вот теперь мне все понятно. А убирать за вами теперь буду я, правильно?
— Нет, — опустив глаза, — сказала Дикки, — я уберу. Это я просто забыла.
— Да уж ладно, на этот раз уберу, а в будущем, надеюсь, ты сама за собой всегда будешь все убирать, да?
— Конечно, тетя Варя! Я обещаю!
— Вот и умница. Идем на камбуз, а по пути ты расскажешь, зачем тебе сахар.
Ворчуна на месте не оказалось, когда Дикки вернулась на палубу с кульком кусочков сахара. То ли ему не понравилось то, чем они занимались, то ли просто устал с непривычки,
но ждать Дикки он не захотел.
-Ладно, — сказала себе Дикки, — на сегодня хватит, но завтра мы обязательно продолжим!
***
На следующий день, после занятий, Дикки принесла большой обруч от бочки, который присмотрела возле боцманской кладовой. Затем она притащила две тяжелые табуретки, банки по-морскому и продолжила уроки дрессировки. На этот раз она хорошо приготовилась, кармашек был полон кусочками сахара для поддержания боевого духа собачки.
Расставив банки на расстоянии двух метров и усадив Ворчуна на одну, она подняла обруч. На другую Дикки положила сахар.
— Давай Ворчун, прыгай! Ап! – приказала Дикки.
Ворчун, спрыгнув с банки, подбежал ко второй, встал на задние лапы, быстро схватил сахар и завилял хвостом. Он был совершенно уверен в том, что все сделал правильно и вполне заслужил вкусный кусочек сахара.
— Нет, ну неправильно же, Ворчун! Вот ведь, непонятливый какой! – расстроилась Дикки, — Ну ладно, ладно, давай попробуем без обруча.
Дикки для начала поставила две банки рядом. Псу этот номер понравился больше. Он просто слизнул сахар с соседней табуретки. Дикки немного отодвинула вторую банку и опять положила сахар.
— Ап! – и Ворчун прыгнул за лакомством.
— Хорошо, Ворчун, молодец! – похвалила его Дикки и дала еще кусочек. Просто так.
Бесплатно. За час тренировки пес прекрасно научился не просто прыгать с банки на банку, но и проделывать этот же номер, прыгая через обруч. Ворошка, следившая за прыжками собаки, не выдержала и даже попыталась усесться на обруч.
– Хор-рошо! Кр-расота! – подбадривала она собаку после каждого прыжка и хлопала при этом крыльями.
Дикки очень не терпелось похвастаться своими успехами Алексу, Кокошкиной и капитану. Она побежала в надстройку, чтобы позвать их. Капитан был занят и сказал, что подойдет позже, как освободится. Алекс сразу согласился посмотреть на представление, а Кокошкину пришлось немного подождать, пока она домывала котел. Дикки и Алекс помогли ей перетереть всю вымытую камбузную утварь, и все направились на палубу.
Там, на банках, уже сидели Ворчун и Ворошка. Матросы, занимавшиеся неподалеку вязанием сетки из толстых веревок, тоже заинтересовались и стали смотреть на происходящее. Представление началось!
Сначала Ворчун ходил на задних лапах, что было просто уморительно, и зрители не скупились на овации. Потом Дикки взяла обруч и Ворчун, забыв о том, какой он солидный, и серьезный пес, раз за разом прыгал с банки на банку через обруч и громко, весело лаял каждый раз. Он уже и не просил сахара, ему самому нравилась эта игра. Всем было очень весело. Кокошкина и Алекс были просто в восторге!
— Ты у нас теперь самая настоящая дрессировщица! – сказал Алекс,– Храбрая и отважная. И как тебе удалось научить такого грозного пса?
— Дикки, девочка моя, — умилялась Кокошкина, — ты такая умничка! Это же надо, такого самостоятельного пса как Ворчун приручить!
У Дикки от счастья просто голова кругом пошла. Решив, что она еще и не то им покажет, Дикки моментально подлетела к борту и только успела подняться на одну перекладину, чтобы пройтись по релингу как по канату, Ворчун молнией метнулся к ней и, грубо схватив за пояс, свалил девочку на палубу.
— Ворчун, ну что ты наделал! – чуть не расплакалась Дикки от обиды, а потом посмотрела на Кокошкину и осеклась.
Варвара Ивановна, страшно побледнев и схватившись за сердце, грузно опускалась на палубу.
— Тетя Варя, тетя Варя! – испуганно вскрикнула девочка.
Алекс обернулся и тут же подбежал к Кокошкиной, помог ей подняться и усадил на банку.
— Никогда! Слышишь, никогда так больше не делай! Ты меня поняла? – тихо, но очень серьезно и даже как-то зло, повернувшись к Дикки, сказал Алекс.
Дикки только кивнула в ответ, еще не понимая, что произошло, и стояла, широко открыв глаза. От страха за Кокошкину, она не могла и двинуться. Она вдруг представила себе, что тети Вари тоже не будет. Точно так же не будет, как не стало самых любимых людей – мамы, папы и бабушки.
— Ну, и где же Ваше представление? — раздался веселый голос капитана.
— Варвара Ивановна, что случилось? Да отвечайте же! Врача, быстро!!! – решительно скомандовал он Алексу, мгновенно оценив ситуацию.
Алекс побежал за врачом, а Кокошкина вдруг улыбнулась через силу.
— Ну, и чего все переполошились? Просто перегрелась чуток на солнце. Жара-то, вон какая. А то, может, съела чего-нибудь не того на камбузе… Селедку, наверное… Ничего страшного.
Потом она притянула к себе Дикки и, обняв ее, вдруг громко заплакала. Дикки тоже заплакала.
— Ох, уж эти женщины, – проворчал капитан, — чуть что и сразу в слезы. И чтобы с этого дня все ходили в панамках или в косынках, что ли. Дикки, это и тебя касается! А ваше представление я потом посмотрю, когда вы все будете в форме. Тренируйтесь пока.
Появился врач, которого все на судне звали просто Пилюлькиным и, увидев плачущую Дикки, взял ее за плечи, усадил на банку и стал вертеть в разные стороны.
— Ну-с, леди, и где у нас болит? Откройте рот!
Дикки пыталась сказать, что болит не у нее, но как это сделать с широко открытым ртом?
Пилюлькин, не обращая внимания на ее попытки закрыть рот, сунул туда какую-то железку
— Так-с, прекрасно, а теперь посмотрите вверх, вниз. Замечательно… Так что же у вас болит? Положите ногу на ногу, — доктор постучал молоточком по коленке и посмотрел на Алекса.
— Ничего не понимаю, девочка совершенно здорова!
— Да это не Дикки, это тетя Варя! – начал было Алекс, но, встретив сердитый взгляд поварихи, замялся, — то есть, это с собакой что-то не то…
— С собакой?!
— Да вот, шерсть почему-то вылезла, — нашелся Алекс.
Врач внимательно посмотрел на Ворчуна, обошел вокруг.
— Да… довольно странный феномен. Дикки, твоя работа?
— Ой, да! Я забыла сказать, что вчера утром Ворчун попросил меня постричь его, – ответила уже успокоившаяся и прижавшаяся к Кокошкиной Дикки.
— Сдается мне, вам всем следует касторки выпить, пока больше ни у кого ничего не вылезло. Пойду-ка и я приму чего-нибудь успокоительного, — проворчал Пилюлькин, собрал свой чемоданчик и ушел. На минуту наступила пауза.
— Дикки, ты понимаешь, что могло произойти, если бы Ворчун тебя не остановил? – серьезно глядя девочке в глаза, спросил Алекс.
Дикки посмотрела через борт на далекую, пенящуюся и теперь пугающую воду и закивала головой.
— Простите меня, я больше никогда так не буду. Я и сама не понимаю, что на меня нашло. Хотелось сделать что-то удивительное.
— Так и сделала! Удивила! Уж так удивила, что… — воскликнул Алекс.
— Ты знаешь, Дикки, — неожиданно прервав его, заговорила тетя Варя, — после смерти мужа я думала, что никогда больше не буду счастлива, а вот ты появилась, и все во мне изменилось. Я стала совсем другими глазами на мир смотреть. Ты сейчас для меня – самый родной и близкий человек. Ты – мое солнышко и мое счастье.
— Тетя Варя, я тоже вас как родную люблю. Очень-очень! И Алекса, и Аквариуса, и капитана, и даже старпома, всех-всех!
— Ну, вот и хорошо, Дикки. Я понимаю, тебе еще многому предстоит научиться, но помни одно — не только мы за тебя отвечаем, но и ты отвечаешь за всех нас. Подумай над этим.
— Я обещаю! – ответила Дикки и еще плотнее прижалась к тете Варе, — Я никогда больше не буду вас расстраивать.
— Дикки, а почему у тебя такие руки грязные? – с удивлением спросил Алекс.
— А это от ржавчины. От обруча, который я с бочки сняла, я уж мыла-мыла его, а ржавчина все равно остается.
— Ну, водой ржавчину не смыть, тут другое средство нужно. Так что, готов посодействовать в твоих замыслах. Давай, вместе будем цирковые номера делать? Буду твоим помощником. Ведь, у всех настоящих цирковых артистов должны быть помощники.
Кокошкина одобрительно посмотрела на Алекса.
— Тогда уж и меня возьмите. Будет у нас целая труппа. Буду у вас портнихой, костюмы к выступлениям шить.
Дикки обрадовалась, хотя и поняла сразу, что эти двое – заговорщики и просто не хотят ее оставлять одну со своими замыслами, которые, по их мнению, неизвестно чем могут закончиться. Через час дело кипело! Алекс принес металлическую щетку, соскреб ржавчину с обруча, зачистил его грубой шкуркой, промыл под душем пресной водой и оставил сохнуть на палубе до вечера. Потом он покрыл обруч черным лаком в два слоя, и обруч стал как новенький! Раскрасив его цветными узорами, Алекс положил обруч на палубу и сказал, что к завтрашнему дню все высохнет как следует, и цветной реквизит будет готов.
Кокошкина же, взяв две тельняшки, сшила костюмчик не только для Дикки, но и для Ворчуна. Алекс принес матросскую вязаную шапочку и нахлобучил ее на Ворчуна.
Ворона посмотрела на одетого пса и произнесла «Пр-рынц!» Где она услыхала это слово, никто даже не мог и представить себе, но эта кличка надолго прилипла к Ворчуну. Он был не против и даже отзывался на новую кличку.
В голове у Дикки рождались все новые и новые планы и сценарии, наслаиваясь и перемешиваясь. Осталось только дождаться утра, позаниматься с Аквариусом и потом — работать над претворением всех этих планов в жизнь.
— Тетя Варя, а если совсем понемножку спать, тогда ведь гораздо больше можно будет сделать, да? – спросила Дикки, почти уже засыпая и глядя, как тетя Варя расчесывает на ночь свои густые волосы перед зеркалом.
— Нет, моя хорошая, это совсем не так! Недоспавший человек сделает гораздо меньше, чем тот, который хорошо выспался! А таким маленьким, растущим девочкам как ты, вообще, нужно много спать, чтобы вырасти в большую, красивую, сильную и умную женщину.
— Такую, как вы? – спросила Дикки.
— Ох, ты ж мое солнышко, — засмеялась тетя Варя, — спи уж, давай!
Дикки счастливо улыбнулась в ответ, положила ладошки под щеку и заснула.