Жизнь шла своим чередом. Все поврежденное было разобрано и увезено на берег. Местные рабочие больше не приходили на борт. Во время ежедневных занятий, Алекс объяснил Дикки, что сейчас на берегу идет работа по изготовлению всех поврежденных рей, мачты и всего прочего, необходимого для продолжения плавания.
Девочка много рисовала, и рисунки у нее получались все лучше и лучше, потому что Алекс много рассказывал ей, как нужно рисовать, смотрел ее работы и рассказывал, что у нее получилось и что не очень. Дикки нравилось это, и с каждым новым рисунком Алекс делал все меньше и меньше замечаний.
Аквариус с двумя матросами построил великолепную новую голубятню на месте разрушенной. Она была просторней и красивей прежней. Раненый голубь постепенно выздоравливал и жил в фанерной выгородке внутри голубятни. Второй голубь жил рядом, в такой же выгородке. Однажды утром, когда Дикки с Алексом уютно расположились с мольбертами на верхнем мостике рядом с голубятней, туда же поднялся Аквариус.Он вошел в нее и оттуда раздалось воркование обоих голубей. Минут через пять он вышел с прилетевшим голубем в руках.
— Вы хотите его выпустить? А он не улетит?
— Во-первых, не его, а ее. Это самочка. Насколько я знаю своих голубей, она уже не улетит, потому что у нее снова есть свой дом, к которому она привыкла, и в котором ее любят и кормят. Она полетает и вернется. Другое дело, одна она вернется или нет.
— А с кем она может вернуться? – спросила Дикки.
— Если спаслись еще наши птицы, она может их собрать. Она будет летать, а они увидят ее и полетят к ней. И тогда она их всех приведет сюда!
— Вот было бы здорово! Совсем как в сказке! Но как они узнают, что она своя?
-О-о, Дикки, они узнают! Они всегда узнают своих! Ну что, выпускаем?
— Выпускаем! – сказала Дикки.
Подкинутая птица захлопала крыльями, резко пошла вверх и уже очень высоко, превратившись в маленькую точку на темно-синем небе, развернулась и направилась в сторону берега. Вскоре Дикки потеряла ее из виду.
— Все, улетела…
— Да, Дикки. Теперь будем ждать и надеяться, да? – сказал Аквариус и, закрыв голубятню, ушел с верхнего мостика.
Весь день Дикки забегала наверх, к голубятне, чтобы проверить, не прилетели ли голуби. Их не было. Голубятня была пуста, и только выздоравливающий голубь изредка шуршал в глубине закрытой части. Пару раз девочка встречалась с Аквариусом. Он молча разводил руками.
Прошел день, наступил вечер. Голубка так и не вернулась. Дикки было очень грустно и она даже всплакнула чуточку, стоя у пустой голубятни на верхнем мостике и глядя на темнеющее небо, где одна за другой уже появлялись звездочки. Она не знала, кого ей было жаль больше – пропавших голубей или Аквариуса, который так сильно переживал за них. Наверное, ей было одинаково жалко и птиц, и Аквариуса. А еще ей почему-то было жалко себя. Дикки вытерла слезы, вздохнула и пошла в каюту.
Тетя Варя уже убралась на камбузе и, раскрасневшаяся после душа, пахнущая шампунем, сидела в каюте перед зеркалом и расчесывала волосы.
Дикки села на диванчик, поджав под себя ноги, и долго смотрела на тетю Варю.
— Тетя Варя, вы такая красивая! Мне так нравится смотреть, когда вы расчесываете волосы, — сказала Дикки.
— Правда? – улыбнулась тетя Варя, заплетая волосы на ночь в косичку.
— Правда-правда! – серьезно ответила Дикки, — а можно я спрошу что-то?
— Конечно же, можно!
— Тетя Варя, а… а что бывает, когда люди целуются?
— Ой, девочка моя, ты это о чем?
— Ну вот, когда люди целуются, как это бывает?
— А хорошо бывает! – неожиданно громко рассмеялась тетя Варя, — сама узнаешь со временем.
— А что потом?
— А потом люди создают семью, живут вместе, у них появляются дети, и тогда они из просто дядей и тетей становятся мамой и папой. Понятно?
— Ага, — тихо сказала Дикки, — значит у вас со старпомом появятся дети? А меня куда?
Охнув, Кокошкина несколько мгновений растерянно смотрела на девочку.
— Девочка моя… Так вот почему ты плакала там, на корме, вот о чем разговаривала с Алексом, да?
— Да, — кивнула Дикки головой.
— А почему вы об этом заговорили?
— Потому что я плакала, и Алекс увел меня туда и стал спрашивать.
— А потом перестала плакать?
— Да. Алекс сказал, что вы меня все равно любите, хоть и целуетесь со старпомом.
— Дикки, девочка моя хорошая, — взяв девочку за обе руки, серьезно сказала тетя Варя, — Алекс тебе правду сказал. Что бы ни было, что бы ни случилось, я всегда буду любить тебя. Нет у меня никого на свете роднее тебя. Запомни это навсегда. Ты мне веришь?
— Верю, — почти беззвучно сказала Дикки, и ей стало так хорошо, что слезы полились сами собой, — только я испугалась, что снова у меня никого не останется.
Тетя Варя села рядом и, прижав девочку к себе, стала тихо говорить.
— Да, девочка, так случилось, что не было у меня никого на свете, и я как будто перестала жить. Я просто делала что-то, двигалась, дышала, ничем не интересуясь, ничему не радуясь. А потом произошло чудо, появилась ты и все изменилось. Снова жизнь моя стала цветной и радостной. А за этим чудом случилось и другое. Я и сама не заметила, как это получилось, что еще один человек вошел в мою жизнь. Да, это Петр Сергеевич. Я не знаю, когда это началось, но он вдруг стал совсем особенным в моей жизни, не таким как все. Как выяснилось совсем недавно, он испытывает ко мне точно такие же чувства. Вот и получается, что не было у меня счастья, а теперь сразу два!
— Так он же такой строгий!
— Нет, девочка моя, он такой только на работе. Вообще-то, он совсем не строгий, а очень даже мягкий и ласковый человек. Я думаю, нам нужно будет поговорить втроём. Как ты думаешь?
— Страшновато, тетя Варя, — вздохнув, сказала Дикки, — но, наверное, надо.
— Вот и умничка, девочка моя. Завтра и поговорим, а сейчас – в душ и спать!
Наутро Дикки , наскоро позавтракав у тети Вари на камбузе, взяла мольберт, бумагу, краски и пошла на верхний мостик. Изумлению ее не было предела -в голубятне были голуби, а рядом с голубятней, излучая безграничную радость, суетился Аквариус, наполняя кормушки и чашки с водой!
— Вернулись, вернулись! – радостно закричала Дикки, прыгая на одной ножке.
— Вот видишь, они увидели самочку, и она их привела домой!
— Какая она все же умничка!
— И красавица, добавил Аквариус!
— Кр-расавица! – раздалось рядом. Ворошка сидела на релинге, кося одним глазом на голубей.
— Ой, Ворошечка! Моя ты хорошая! Ты же совсем у меня забытая какая-то в последнее время. Я обещаю, что больше такое не повторится!
— Кр-расота! Вор-роша хор-рошая!
— Хорошая, хорошая! – в один голос сказали Дики и Аквариус, и от этого им стало еще веселее. День начинался очень даже неплохо!
С утра, как обычно, Дикки и Алекс были на верхнем мостике и рисовали. Дикки рисовала голубей. Получалось не очень, но Алекс не ругал ее. Он долго смотрел на ее последний рисунок, вдруг взял кисть и сделал несколько мазков.
— Ой, как здорово получилось! – захлопала в ладоши Дикки, — А у меня так не получилось.
— У тебя все получилось, ведь я только пару мазков сделал. Тебе просто немножко не хватает мастерства, но с каждым днем его становится все больше и больше. Тебе нужно на берег, в художественную школу. У тебя есть талант и его ни в коем случае нельзя растерять!
— А зачем? Я же учусь у тебя, разве этого мало?
— Мало, Дикки, очень мало! Тебе нужны хорошие, серьезные знания! Между прочим, это касается не только рисования, а учебы вообще. Тебе надо серьезно учиться!
— Так давай учиться серьезно!
— Нет, Дикки, серьезно учат профессиональные преподаватели, которые хорошо умеют это делать, а я только показываю кое-что из того, что умею сам.
***
После ужина тетя Варя вела себя как-то странно. Дикки, помогая с уборкой, с удивлением наблюдала на ней. Обычно спокойная, неторопливая к концу дня, тетя Варя была быстра и даже немножко суетлива. Убрав на камбузе и перемыв посуду, она привела себя в порядок и, сев напротив Дикки, так долго смотрела на нее, что девочке даже стало неловко.
— Тетя Варя, что-нибудь случилось?- Нет девочка моя, ничего не случилось. Только…, — Кокошкина замолчала.
— Что?
— Сегодня к нам зайдет Петр Сергеевич. Он хочет поговорить с тобой.
— Поговорить? Со мной?
— Да, моя хорошая, с тобой.
Старпом пришел примерно через полчаса, когда Тетя Варя и Дикки уже немножко успокоились, а Дикки даже подумала было о том, что неплохо было бы пойти проверить голубей – на месте ли они. В дверь тихо постучали.
Это был Петр Сергеевич. На нем была красивая белая рубашка и светлые брюки. Дикки отметила про себя, что в таком виде он совсем даже не страшный и не сердитый.
-Добрый вечер, — очень серьезно сказал он. Заметно было, что он волнуется.
— Здравствуйте, проходите! – немедленно ответила Дикки, — А мы ждали вас!
— Правда? – улыбнувшись, спросил старпом, — Мне это приятно.
— И нам приятно, — тут же заявила Дикки.
— Правда, пришлось немножко задержаться, — сказал Петр Сергеевич, глядя на тетю Варю, – был разговор с капитаном.
— И как, это был хороший разговор? – тихо спросила Кокошкина.
— Да, Варвара Ивановна, это был очень хороший разговор! – широко улыбаясь, ответил старпом.
— Ну, вот и слава Богу, — зардевшись, сказала тетя Варя.
— О ремонте? – спросила Дикки.
— И о ремонте тоже, — ответил Петр Сергеевич и после долгой паузы добавил, что не только о нем.
— А о чем? — не унималась Дикки.
— Дикки, девочка моя, ну разве можно так выпытывать? — вмешалась Кокошкина.
— В данном случае можно, и я с удовольствием отвечу на этот вопрос, — серьезно сказал Петр Сергеевич, — у нас с капитаном был разговор о нашей дальнейшей жизни. Да, я не ошибся. Именно о нашей – Варвары Ивановны, вашей и моей.
Дикки хотела было еще кое-что спросить, но старпом жестом остановил ее.
— Да, мы с капитаном говорили о нас. Вы насколько я знаю, уже заметили, — обращаясь к Дикки, продолжил Петр Сергеевич, — что у нас с Варварой Ивановной сложились особенные отношения. Это так и я не считаю больше возможным скрывать это. Да, я люблю Варвару Ивановну. Если честно, то я уже и не думал, что смогу встретить человека, которого полюблю. Так получилось, что у меня нет никого, кто бы мог мне посоветовать что-либо или подтвердить. У Варвары Ивановны до недавнего времени также никого не было, но сейчас у нее есть вы, девочка. И я люблю вас обеих. Именно поэтому я и хочу спросить – вы не против того, чтобы мы, то есть Варвара Ивановна и я стали мужем и женой?
Дикки, ошеломленная необычностью того, что только что произошло, растерялась. Она не могла найти слов, которые бы соответствовали тому, что она сейчас чувствовала.
— Не торопись отвечать, моя хорошая! — выручила ее тетя Варя, которая поняла состояние девочки, — Мы с тобой уже говорили на эту тему и теперь я могу только подтвердить все сказанное мной.
— Так вы точно меня не сдадите в детский дом, – тихо спросила Дикки, — честно-честно?
— Господи, милая моя, что ты такое ужасное говоришь? – всплеснула руками Кокошкина, — Как же я могу своими руками доченьку свою любимую отдать в детский дом?
— А я, в свою очередь, обещаю, что приложу все усилия для того, чтобы вам обеим было хорошо в моем доме и никому не позволю даже подумать о том, чтобы забрать вас, Дикки.
— А у вас есть дом? – спросила Дикки.
— Да, есть. Он находится не очень далеко от дома твоей бабушки. Сейчас он стоит пустой и холодный, но я очень надеюсь, что вы сделаете его теплым, уютным и радостным. Таким, каким и должен быть настоящий дом.
— И мы будем там жить все вместе? – не унималась Дикки.
— Да, вместе.
— Как на судне?
— Нет, намного лучше, я надеюсь! – широко улыбаясь, ответил Петр Сергеевич.
— А вы будете старпомом в этом доме? – спросила Дикки.
— Нет, я не буду старпомом.
— Капитаном?
— Нет. Полагаю, капитаном в нашем доме будет тетя Варя.
— Да? А вы? Кем вы будете?
— Ну, я буду, скажем… боцманом. Годится?
— Годится. А я кем?
— А кем бы ты хотела?
— Никем. Я хочу быть просто девочкой, дочкой.
— Я обещаю тебе, Дикки, что эту должность в нашем экипаже мы с Варварой Ивановной закрепим за тобой навечно!
— Правда — правда?
— Правда! — в один голос сказали тетя Варя и Петр Сергеевич.
— Это что же получается… — задумчиво сказала Дикки, — мы с тетей Варей будем на берегу, в доме жить, а кто будет на камбузе для экипажа «Дружного» готовить?
— Придет другой повар, — сказал старпом.
— А вы ее не будете целовать на камбузе как тетю Варю? – подозрительно спросила Дикки.
— Девочка моя, что ты такое говоришь? — всплеснула руками Кокошкина.
— Нет, — серьезно сказал Петр Сергеевич, — я буду целовать в своей жизни только двух женщин – тетю Варю и тебя, при удобном случае.
— Ну, тогда можете поцеловать тетю Варю, я не буду подсматривать, — сказала Дикки и зажмурила глаза
— Можно открыть глаза? — спросила Дикки через какое-то время.
— Да, можно, — сказал Петр Сергеевич. Они с тетей Варей стояли перед ней, почему-то очень серьезные.
— Итак, Дикки, — торжественно спросил Петр Сергеевич, — я люблю Варвару Ивановну и поэтому прошу у вас руки Варвары Ивановны. Вы согласны отдать мне ее в жены?
Дикки, почувствовав торжественность момента, тоже встала.
— Ну, конечно же, согласна! – сказала она и улыбнулась во весь рот, потому что ей вдруг показалась очень смешной вся эта серьезность. И чего спрашивать, если и так все ясно? Как дети совсем!
— А… сейчас удобный случай? — почему-то покраснев и глядя в палубу, спросила Дикки.
— Для чего? – удивленно спросил Петр Сергеевич, а тетя Варя быстро прикрыла свой рот руками. Глаза ее смеялись.
— Так вы же сами говорили… Чтобы меня тоже поцеловать.
— Думаю, что сейчас, — широко улыбаясь, сказал Петр Сергеевич, — самый удобный в мире случай, чтобы поцеловать такую славную девочку, как ты!
Он наклонился и, притянув девочку к себе, поцеловал ее в обе щечки и лоб, а потом прижал к себе.
— «Странно, — подумала Дикки, — сам такой твердый, колючий на вид, а губы как у тети Вари – мягкие и теплые. Да и пахнет от него очень приятно каким-то одеколоном и еще чем-то таким, незнакомым, но очень приятным.
— Теперь я вас понимаю, тетя Варя, – сказала Дикки, когда ее выпустили из объятий, и старпом с Кокошкиной почему-то дружно рассмеялись.
— Надеюсь, это не было неприятно? – смеясь, спросил старпом.
— Совсем нет. А я надеюсь, что вы когда-нибудь еще найдете удобный моментик, чтобы поцеловать меня еще. А тетю Варю теперь можете целовать сколько угодно, я совсем не против!
— Я торжественно обещаю делать и то, и другое, девочка моя!
Петр Сергеевич обнял рукой тетю Варю за плечи, и она прижалась к нему. У них был очень счастливый вид. Дикки тоже была счастлива.
— А можно, я попрошу вас о чем-то? – спросила Дикки, когда Петр Сергеевич собрался уходить.
— Конечно же, можно! – сказал Петр Сергеевич.
— Улыбайтесь почаще! – сказала Дикки, — Вы очень красиво улыбаетесь. Очень жалко, что этого совсем никто не видит!