Сколько уже сказано и сколько еще будет сказано о моряках, об их нелегком хлебе, о суровой судьбе тех, кто посвятил себя морю. Легенды ходят об их мужественных характерах, выносливости и так далее. Впрочем, добровольно лишающие себя нормальной, обычной человеческой жизни на земле и не могут быть иными. Честь и хвала морякам, но мы сегодня немножко поговорим не о них, а о тех, кто рядом с ними. Кто говорил или писал о женах моряков? Кто воздал им должное? Трудно найти такие книги, даже если они и существуют.
Спросите у любой нормальной женщины, хочет ли она, чтобы муж ее уходил в море на пять – шесть месяцев, а потом возвращался и долго отходил, восстанавливался в нормальной, человеческой «ипостаси» мужа и отца, а едва восстановившись, сразу же начинал тосковать о море, куда вскоре и уходил… И так – всю жизнь, пока не уйдет моряк с моря на берег, но и это не все делают… Кто не хочет, а кто просто не успевает сделать это. Нет, ни одна женщина такого для себя не хочет, а если и бывают такие, то мы не о них сегодня говорим.
Какой должна быть женщина, связавшая свою жизнь с моряком? Кто знает это? Где это написано, где рассказывается, что она должна и что – нет? Где перечислено, что она получит и что потеряет при этом? Кто сказал, сколько будет в ее жизни праздников, а сколько душных ночей с мокрой от слез подушкой? Где объяснят молоденькой девочке, чем ей доведется пожертвовать, что придется вынести и как это сделать, не сломавшись при этом, не поддавшись искушениям и не потеряв себя?
Нет таких книг, пособий и памяток, нет и курсов. Каждая женщина, вступившая на этот путь, обречена на свои собственные радости, на свои Голгофы, соблазны и пропасти с тонкими дощечками вместо мостов. Далеко не все способны быть женой моряка, потому что не всем в этой жизни дано познать настоящую любовь. Им, настоящим женам моряков, это дано. Именно поэтому они – уникальные люди. Их способности на самоотверженные, порой даже безрассудные поступки ради любви поражают не только мужей и знакомых, но и их самих, когда приходит время и появляется желание оглянутся назад. О женах декабристов, добирающихся до мужей на каторге, все знают, а о женах моряков, добирающихся в чужие порты, куда заходили их мужья, кто-нибудь знает?
Лида
Все тогда совпало – и возможность взять отпуск, и за детьми нашлось, кому присмотреть, но главное – который уже месяц бороздящий мировой океан муж, молодой капитан судна под иностранным флагом, должен был зайти в порт Туапсе и там стоять несколько суток! Лида никогда не ездила и, тем более, не летала так далеко от родного Владивостока, но разве могла она упустить возможность побыть с ним эти несколько дней?
Кто самый вредный на этом свете народ? Конечно же, советчики! Именно такой советчик и посоветовал Лиде лететь через Минеральные Воды. «А там – рукой подать. Хоть на автобусе, хоть на такси доехать можно!». Была бы поопытнее — выяснила бы все, покупая билеты. Не случилось опыта на тот момент. Полетела строго по совету.
В новенькой, привезенной мужем из Канады, шубке, в беленькой меховой шапочке – последнем писке моды, не замечая ничего вокруг, Лида неслась вперед, думая только о встрече. Долгие девять часов в воздухе, посадка в Домодедово. Переезд во Внуково, а там – несколько часов ожидания в душном, неустроенном, переполненном зале. Тяготы аэропортов тех лет известны — ни присесть, ни поесть, ни попить, однако что она не смогла бы перенести тогда? Все это не имело для нее значения. Главное – вот еще чуточку, один перелет и она увидит его!
Полет был коротким. Выйдя из самолета, с трудом донесла тяжелую сумку до аэровокзала.
— Куда вам? – неласковым голосом спросила кассирша в автобусной кассе.
— В Туапсе.
— Да? — удивилась кассирша.
— Да.
— А билетов на Туапсе, — почему-то жеманно сказала кассирша, — у нас нет.
— Как нет? – с ужасом выдохнула Лида, — Почему нет?
— А кончились все.
— И что мне делать?
— Я не знаю, — сказала кассирша и неожиданно улыбнулась, — разве что, можно сходить к автобусу, пока он не ушел. Глядишь – найдет водитель местечко для вас.
Словно на крыльях, Лида подлетела к старенькому автобусу. Он был пуст. Рядом с открытой дверью курили трое мужчин.
— Вы водителя не видели?
— Я водитель. Что нужно? – сказал c заметным кавказским акцентом высокий худощавый мужчина лет пятидесяти.
— Мне в кассе сказали, что в автобусе мест нет, а…
— Послушай, кто в кассе билеты берет, а? Ты что, женщина, совсем не соображаешь, да? Откуда прилетела, такая нарядная и ничего не понимаешь?
— Из Владивостока, — чуть не плача, сказала Лида.
— Все трое громко заговорили на незнакомом ей языке.
— Ты в гости едешь, да? – снова обратился к ней водитель.
— К мужу, на судно.
— Он у тебя что, моряк?
— Да. Капитан. Мне срочно нужно, у него стоянка короткая.
— Срочно? А почему ты тогда сюда прилетела?!
— Как это, почему? А куда же мне было еще лететь?
— Ты знаешь, сколько тебе до Туапсе ехать?
— Сколько?
— Почти девять часов.
— Да?! А мне сказали…
— Кто тебе сказал, что через Минеральные Воды лететь должна? Через Сочи надо туда лететь, всего два часа до Туапсе!
Слезы покатились по щекам…
— Ладно, не плачь! Довезем, раз к мужу приехала, — сказал он и взглянул на часы, — через пятнадцать минут по расписанию выезд, однако тебе быстро надо. Сейчас выезжаем! Деньги есть?
— Есть.
В салоне большого «Икаруса» их было трое — Лида и двое мужчин в огромных кепках. Один из них сел рядом.
— Далеко ехать, без разговоров тебе совсем скучно будет. Я рядом посижу?
— Да, конечно, — ответила Лида и тут же мысленно усомнилась в правильности ответа.
Мужчина был разговорчив и уважителен. Постепенно Лида успокоилась и с удовольствием поддерживала разговор. Время летело незаметно. Изредка останавливались на остановках, где стояли люди. Они подсаживались и вскоре выходили. Все говорили на незнакомом Лиде языке. Лишь изредка проскакивали слова, сказанные на русском.
Незаметно наступила ночь. Разговаривать уже не хотелось. Дорожная усталость брала свое.
— Послушай, ты уже совсем спишь! – сказал попутчик, — Давай, голову клади на мое плечо, поспи.
Лида спала долго и спокойно. Настолько, насколько можно спокойно спать в автобусе на ходу. Проснулась, когда автобус остановился и открыл дверь.
— Все, Майкоп, — громко сказал водитель, — стоянка пятнадцать минут. Кто опоздает – ждать не буду.
— Вставай, идем! – сказал сосед, поднялся и взял свой большой портфель, стоявший в ногах.
— Куда? – сильно испугавшись, спросила Лида.
— Как куда? Тебе туалет не надо? Мы уже пять часов едем! Или одна пойдешь ночью?
— Да, конечно… — смутилась Лида, поднялась и взяла сумку.
— Давай мне сумку, — сказал попутчик в автовокзале, — я подержу, а ты иди.
Ни на секунду не задумавшись, Лида отдала ему сумку и пошла. Пока приводила себя в порядок, прошло не более пяти минут, как ей показалось. Вышла и…
Попутчика не было. Не было и автобуса. Отчаяние охватило Лиду. В сумке лежало все — документы, деньги, билеты на обратный путь, одежда… Что делать женщине в такой ситуации в чужом городе, глубокой ночью? Именно это она и сделала – заплакала.
— И чего ты теперь ревешь? — раздалось за спиной.
— Ой, вы здесь! А я думала, что…
— Что в автобусе уехал и оставил тебя здесь одну? И сумку твою забрал, да? Я что, не мужчина? Ты так думала?
— А что же мне было еще думать?! Почему автобус ушел раньше?
— Раньше?! Он ушел через двадцать минут, а не через пятнадцать!
— Это я так долго приводила себя в порядок?!
— Конечно. Но я же не мог оставить тебя здесь одну, в этой красивой шубке! Потому и остался.
— Как мне благодарить вас?
— Потом в щечку поцелуешь, когда приедем.
— На чем?
— На такси, конечно. Уже договорился.
Через три с половиной часа они были в Туапсе. Попутчик наотрез отказался выходить у своего дома, пока не довезет ее до места.
— В приключение попадешь, а я за тебя уже отвечаю.
В порту с проходной позвонили на судно, и вскоре пришел Александр. Долго прощались и благодарили попутчика. Уезжая, он пригласил к себе в гости на следующий день.
И они пошли в гости, познакомились с его семьей, прекрасно отдохнули. Выяснилось, что сын этих людей хочет стать моряком и думает, куда ему поступать через год, по окончании школы. Естественно, Александр с Лидой предложили Дальневосточное Высшее Морское училище, а также — свои услуги. Предложение приняли. Через год мальчик приехал во Владивосток и жил у них, пока сдавал экзамены, поступил и переселился в курсантское общежитие. Через шесть лет он закончил училище и пошел работать в море, штурманом.
Рита
Что такое долететь из Владивостока до Петропавловска — Камчатского? Да всего ничего – три с половиной часа. Именно так и прикидывала Рита, выезжая из дома в аэропорт. Налегке, с небольшой сумкой, в которой довольно значительную часть занимали горячие еще пирожки. А как же! Она же к мужу летела. Он работал капитаном на пассажирской линии, обслуживающей западное побережье Камчатки с его поселками, рыбозаводами и прочими малыми точками захода, где с помощью катеров и плашкоутов[1] как высаживали, так и брали на борт пассажиров. Линия серьезная, скучать некогда. Единственный заход, когда появлялась возможность отоспаться – Петропавловск. Именно к такому заходу Рита и летела. Утром он должен был подойти, а к обеду и она прилетит.
В аэропорту — не протолкнуться. Многие рейсы задерживались. Зима, всюду непогоды. С ужасом она увидела на табло, что ее рейс тоже задерживается. В справочном окошке сказали, что по метеоусловиям Камчатки…
Что делать? Рита прекрасно понимала, что никто ей не скажет, когда эти метеоусловия там наладятся. Поехать домой и позванивать – это верный способ пропустить рейс, потому что, как только там утихнет, самолет тут же и вылетит. Решила ждать здесь.
«Все могут, значит и я смогу!» — решила она, устраиваясь на освободившееся место в зале ожидания. Душно, шумно, неприятно, но надежно
На следующее утро Рита поняла, что пирожки в Петропавловск не доедут. Нужно было что-то с ними делать. Решение пришло само собой. Рядом с ней расположилась стайка молоденьких матросиков – дембелей, судя по тем блестяшкам, аксельбантам и белым шнуркам, которыми они были разукрашены свыше всякой меры. Рита достала пирожки и предложила их ребятам. Упрашивать не пришлось. Было очень приятно смотреть на их довольные физиономии. Завязалась беседа. Как выяснилось, они тоже летели в Петропавловск.
Циклон свирепствовал над Камчаткой. Лида не знала, что делать. Сегодня, когда у каждого ребенка есть мобильный телефон, вопрос решился бы автоматически — поговорили и решили. Тогда звонить было не с чего и некуда…
«Раз такая непогода, шторм, то и они стоят где-нибудь, прячутся, а как только шторм пройдет — зайдут в порт, — рассуждала она так, как сделала бы это любая женщина на ее месте. Решение было ясным и понятным – ждать, а с первой же возможностью лететь. Возможность эта появилась только через трое суток.
Общительная по своей натуре, Рита быстро познакомилась со всеми ребятами – дембелями, и вскоре уже знала, кто куда едет и кто что собирается делать после службы. Тот из них, что сидел в самолете рядом, рассказал Рите, что дома его ждет невеста. Она живет уже вместе с его мамой, и они собираются вскоре пожениться.
Заснеженный аэропорт в Елизове разделил перезнакомившихся уже пассажиров. В такси Рита ехала вдвоем с тем матросиком, который собирался жениться. Он настоял, что сначала они подъедут к морскому вокзалу, а только потом он поедет домой.
У морского вокзала было пусто. Судна не было. Рита все поняла. Она знала расписание, и выходило, что теперь судно вернется в Петропавловск только через неделю.
— Все, ты езжай домой, там тебя очень ждут. Я пойду в гостиницу. Здесь недалеко, прогуляюсь.
— Вот еще… Рита, мы сейчас поедем ко мне домой. Знаете, какая у меня мама? Она точно такие же пирожки печет! Да и Ленка моя тоже хорошая. И что я рассказываю? Сами все увидите. Едем!
Минут через пятнадцать они стояли перед аккуратно обитой коричневым дермантином дверью. Почти одновременно со звонком, она распахнулась. На пороге были две женщины. Одна – мама, а другая — невеста. Рита представляла себе их именно так по рассказам в пути.
— Юрочка! Прилетел, наконец! Заждались мы уже, — воскликнула старшая, и сын бросился в мамины объятья, а затем чмокнул невесту.
— Мама, Лена, знакомьтесь — это Рита! — широко улыбаясь, сказал Юра и указал на гостью.
Можно себе представить, сколько мыслей и версий пронеслось в головах этих двух милых женщин, с удивлением и тревогой глядевших на не очень молодую, хорошо одетую женщину с дорожной сумкой, которую привел в дом сын и жених.
Конечно же, все объяснилось, и они долго смеялись над той, напоминавшей сцену из «Ревизора», ситуацией. До прихода мужа, Рита жила у этих славных, гостеприимных людей.
Люда
«Лучше с голода помру, чем пойду на «Бухару». Именно так и говорили моряки в Дальневосточном пароходстве. Не все уже и помнили, почему сложилось такое отношение к судну по имени «Бухара». А тянулось это еще с тех времен, когда был в компании пароход «Бухара», работавший на угле. Котлы у него были настолько прожорливы, что кочегары просто выбивались из сил за вахту. Вот и прослыл он за самый тяжелый пароход. По наследству, эта поговорка перешла к красавцу – лесовозу, носившему то же название на борту. На нем и пошел в Арктику, в свой первый капитанский рейс, ее муж.
Так получилось, что рейс выдался совсем не простым. Много чего было за те четыре месяца, в том числе и ледяные повреждения, и списание на берег полностью потерявшего контроль над собой матроса с криминальным прошлым, и серьезные проблемы со старпомом. Однако речь не о том.
Муж слал короткие радиограммы вроде «Все хорошо зпт люблю целую», но он не знал, что Люда, работавшая в управлении пароходства, читала и другую его переписку, служебную. Серьезную, а порой и тревожную, аварийную, что велась между судном и руководством пароходства.
— Люда, не переживай! Все хорошо, он скоро будет дома! – успокаивал ее самый «интересный» человек из руководителей — диспетчеров по этой группе судов, некто К. Она еще не знала тогда, что не всем его словам можно доверять. За четверо суток судно переадресовывалось четыре раза. Япония, Сахалин, Находка – всюду «побывало» судно. Пришло же оно в Петропавловск-на-Камчатке, где погрузило уголь на Японию. А после Японии пошло судно… никто не знал, куда. Просто шло в сторону западного побережья Японского моря. Каждые несколько часов все менялось. Все в экипаже очень нервничали, не зная, что сообщать родным. Сказывались и тяжелые, тревожные четыре месяца рейса.
Нервничала и она. Добиться сколько-нибудь достоверной информации о том, куда идет судно, было невозможно, однако взяв выходные, Люда твердо решила ехать, плыть или лететь в любой порт, куда бы судно ни зашло.
В последний день трижды промелькнуло название «Рудная Пристань». Где это? Что это? Выяснила, что это – поселок на берегу Японского моря, где на рейде грузят руду. Решение приняла сразу. Выяснив, как туда добираются, помчалась в аэропорт. Уже из аэропорта вновь позвонила в пароходство. Никто так и не сказал, что судно точно, находится там, в Рудной Пристани, будет стоять и не уйдет в ближайшие часы.
Натужно гудящий «кукурузник» немилосердно швыряло на воздушных ямах. В салоне было очень холодно. Пассажиров летело немного. Оказалось, что она не одна летела на «Бухару». Худая, о каких говорят «в чем только душа держится», молоденькая студентка летела к своему любимому, работавшему матросом. Они собирались вскоре пожениться. Она со слезами на глазах поделилась, что совсем не знает, как там найти судно, но главное – кто ее на него пустит, ведь у нее нет никаких документов кроме паспорта и студенческого билета.
— Не переживай! Держись за меня. Решим проблему, но давай сначала долетим, а уж на судно-то попадешь. Я тебе гарантирую это, – успокоила ее Люда.
Долетели, досыта натерпевшись на этом стареньком самолетике. До порта доехали на грузовой попутке. Что не вытряслось в самолете, дотряслось в машине. Молчаливый, довольно подозрительного вида, водитель безжалостно мчался по вдребезги разбитой грунтовке.
Собственно, портом оказался один деревянный причал на высоких деревянных же сваях, к которому подходили катера, да теплушка – контора рядом. Неподалеку, метрах в ста от воды, на небольшом песчаном холме лежала большая самоходная баржа.
— Цунами выбросило пару лет назад, — мрачно сообщил водитель грузовика, не добавив оптимизма женщинам, готовым уже впасть в истерику от нервного перенапряжения.
Судно стояло на якоре, выгружая груз с барж-плашкоутов, которые подводились к нему небольшим катерком.
Дождались, когда очередную баржу у пирса загрузили и, договорившись с диспетчером, пошли на катер. Спускаться с деревянной эстакады пирса на болтающийся внизу катерок было совсем немалым стрессом, но ничто уже не могло помешать им. Предварительно попросили диспетчера не сообщать о них на судно, чтобы сделать сюрприз.
Так и получилось. Муж не подозревал, что на этом катере идет она. Он выглянул из иллюминатора, когда катер подошел к борту и увидел жену. Радости не было предела!
Выходя к трапу, он услыхал слова старпома, который был на вахте и потому встречал катер.
— К вам вопросов нет, капитан сейчас спустится, я ему позвоню. А тебя, Иванов, я с вахты не отпускаю. Мало ли, у кого какие невесты по портам заведутся! И что, всех подменять? А кто работать будет? Все, разговор закончен. Иди на мостик!
— Идите к себе в каюту, я сейчас зайду к вам, — резко сказал капитан старпому и повернулся к жене.
Через два дня судно закончило погрузку и пошло в Находку, до которой от дома ехать всего-то три часа на автобусе. Это доставило немало радости женщинам, поскольку освобождало их от необходимости повторять перелет на «кукурузнике». Там судно простояло еще трое суток.
Старпом, учитывая предыдущие его «заслуги» в рейсе, был списан с судна и, как выяснилось позже, уволен из пароходства.
[1] Плашкоут – плоскодонная несамоходная баржа для перевозки груза на ее палубе.