Новый Орлеан, первый порт в Штатах, куда старпомом попал Александр. Все интересно, все ново. Потом их, американских портов, много еще было и по западному, и по восточному побережью, но тот, первый опыт общения с американцами, южанами запомнился.
— Чиф, — учили они, — ты только держи ухо востро с этими «янки»! Они хитрые, мало ли, чего от них можно ждать…
А он и в глаза не видел их еще, да и потом, когда увидел, мало разницы нашел. И понял Александр, что нет ее, этой разницы. Есть память поколений. Деды и отцы помнили ту, Гражданскую, когда северяне разбили армию южан и довольно жестко присоединили рабовладельческий юг к индустриальному северу. Вот, эта память и передавалась. Однако не о том наш разговор.
Грузили кукурузное зерно насыпью. Все пять трюмов, около пятнадцати тысяч тонн. К концу погрузки к капитану пришли люди.
— Чиф, — сказал по телефону капитан, — зайди. Друзья твои пришли, разберись с ними.
«Друзьями» оказались представители портовой администрации. Речь шла о том, кто будет считать остойчивость судна. Вопрос остойчивости при перевозке сыпучего груза очень серьезен. Он мог на качке сместиться, а это, в свою очередь, стать причиной катастрофы. Именно поэтому и нужен был совершенно точный расчет, без которого власти не выпустят судно из порта. Проблема состояла в выборе – кто будет рассчитывать? Если портовые специалисты, то это стоит довольно больших денег, далеко не одну тысячу долларов. Если сами, то последует очень жесткая, с пристрастием, проверка точности расчетов. Не на каждом судне экипаж берется за это.
— И как, чиф? – спросил капитан, — Что скажешь?
— А как для нас лучше?
— Для нас хорошо по-всякому, но при варианте, когда рассчитываем мы, мы с вами получим часть сэкономленных денег наличными, как за сверхнормативную работу. При том условии, естественно, что судно не задержится ни на минуту в связи с проверкой расчетов и возможным их перерасчетом. Вот и решайте.
— Готов взять на себя расчеты. В Австралии этим много занимался. Методику знаю, формы для заполнения есть.
— Хорошо. Я вам верю.
Расчеты приняли с первого предъявления. Капитан был справедлив и не жаден. В результате старпом получил довольно приличную сумму денег. Как это и бывает с молодыми людьми, они стали сильно «жечь карман». Уж очень не терпелось ему поскорее что-нибудь купить на них. Буксиры были заняты на швартовке другого судна, и поэтому до отшвартовки образовалось два часа. Капитан дал разрешение на поездку со стивидором в магазин.
Через час Александр вернулся с настоящим чудом в руке. Это был кейс -дипломат. Не из тех, дешевых, которые моряки покупали в Сингапуре или Гонконге. Очень дорогой, совершенно великолепный, навороченный снаружи и внутри, настолько «навороченный», что изучал его старпом долго. Чем больше он узнавал его устройство, тем больше радовался покупке. И не бьется, и не тонет, и не пропускает, и не выпускает. Одним словом, ничего и никого не боится. Даже наборных замков у него имелось три. Кто знает, может быть, наш министр иностранных дел того времени, А.А.Громыко имел такой же? Мысль эта грела. Понятно, на замках были немедленно установлены шифры. И, естественно, по логике всех новичков — день, месяц и год рождения, однако мы же не лыком шиты — цифры Александр поставил наоборот.
Рейс шел своим чередом. Порт за портом, переход за переходом. Через положенное время Александр вернулся домой, в жаркий августовский Владивосток. Куда, кроме родительского дома, идет холостой, оказавшийся на берегу моряк, так и не нашедший еще свою вторую половинку? Естественно, к друзьям.
Имелся и у него такой друг по имени Сергей. Так получилось, что в морском училище учились не вместе, а рядом – Сергей был на три года младше. Сдружились на совместных увлечениях спортом. По окончании училища у друга нашли какую-то болезнь, с которой ходить в моря нельзя. Вот, он и обустроился на берегу. Жили они вдвоем со служившим в штабе Тихоокеанского флота, на должности довольно серьезного уровня, отцом. Строгий, подтянутый, о каких обычно говорят «блестящий офицер», он всегда немного смущал Александра своим пронизывающим, оценивающим взглядом..
— Едем ко мне? – предложил Сергей, когда они встретились в центре города, в субботу утром, предварительно созвонившись.
— Можно и к тебе, но… Слушай, мы не виделись уже почти год, так давай же гульнем как следует. Сами, без мам и пап. Деньги я получил, ни в чем проблем не будет. Лето, пляжи битком забиты прекрасными приключениями — что нам еще нужно? Как ты смотришь на такое предложение?
— Положительно. Сейчас, только отцу позвоню, чтобы не переживал.
— Это обязательно? А как он на все это посмотрит?
— Если скажу, что с тобой – на Луну, благословя, отпустит!
— Даже так? – удивленно воскликнул Александр.
— Именно! Отец меня задолбал уже твоим положительным примером! И выпьешь – не видно по тебе, и какой ты всегда наглаженный, и какой набритый, и какой точный, да еще и скромный, – со смехом выдал Серега.
— Ну, ни фига себе… А впрочем, оно и хорошо. Звони!
Как и сказал Серега, «добро» было получено. Перед друзьями простирался целый океан возможностей!
— Прежде всего, отправляясь в любое путешествие, следует подумать о запасах. Именно этим мы сейчас и займемся, — изрек Александр, театральным жестом приглашая Сергея в центральный гастроном, что находился метрах в ста от них, прямо по курсу.
В магазине было жарко и многолюдно. Раскрасневшиеся продавщицы носились за прилавками, незлобливо «отбрехиваясь» от привередливых покупателей. Очередь помогала им в этом, налетая на таких «правдолюбцев», задерживающих остальных своими неуместными, хоть и справедливыми, претензиями. Над лежащими на открытых витринах, за спиной у продавцов, товарами висели желтые ленты с налипшими большими, зелеными мухами. Те из них, которые еще не успели прилипнуть, доставали продавщиц, все время норовя сесть им на лицо. Продавщицы отмахивались и становились все злее…
Обливаясь потом, ребята стоически вынесли все очереди. В конце концов, дипломат был набит всевозможной закуской. Не считая спиртного, в нем были: минтаевая икра, рыбка горячего и холодного копчения, камбала жареная, колбаса «докторская», несколько чебуреков, а еще – сырые яйца. На всякий случай, если захочется сырыми закусить. Это очень полезно и эффективно – Александр где-то об этом прочитал. Имело смысл обкатать идею.
Как раньше уже упоминалось, на всех трех замках стоял шифр, только он не использовался еще ни разу. Так вот, закрыв дипломат, Александр с удовольствием крутнул по паре раз диски-наборники всех замков.
Прибыли на станцию Санаторная, где находился популярный загородный пляж. С удовольствием оглядывая разноцветье купальников и всем своим существом ощущая мелкие, острые, но приятные уколы от девичьих взглядов, молодые люди разделись и побежали к воде. В те времена кейсы-дипломаты еще более или менее спокойно ждали своих владельцев там, где их оставили. Солнце же было таким горячим, что из воды выходить совсем не хотелось, да и местные красавицы в воде не пытались побыстрее отделаться от двух красивых, абсолютно свободных ребят.
Вернувшись, вспомнили о том, что лежало в дипломате. Александр придвинул его к себе и… внезапно понял, что не помнит шифра. Просто совершенно не помнит, что он туда занес. Первое, что пришло – дата рождения. Попробовал – не то. С полчаса он безрезультатно вводил то одно, то другое. В конце концов, это надоело, и друзья решили, что кафешка в паре сотен метров от пляжа – тоже не так уж и плохо. Выпили вина, хорошо поели и опять – на песок.
Описывать все, что происходило в течение трех дней, не имеет смысла. Это были яркие и жаркие дни, Владивостокские прекрасные пляжи с тонким, золотистым песком, да рядом пристроившиеся кафешки, а вечером — какой-либо из ресторанов в центре города. Ночевали в люксе гостиницы для моряков.
На четвертый день вернулись в цивилизацию. К тому моменту, когда отец Сергея вернулся со службы, ребята были намыты, набриты, наглажены и надушены дорогим одеколоном.
— Ну, что же, молодые люди, — поздоровавшись с ними, сказал отец, — достаточно набесились?
— Вполне, — сказал Александр.
— Еще как! – добавил Сергей.
— Хорошо. В таком случае, предлагаю по-семейному посидеть, поужинать, поговорить. Наверное, Александру есть, о чем рассказать. Рейс-то дальний был.
— С удовольствием! – сказал Александр и, по какой-то причуде сознания, в тот же момент ясно вспомнил шифр, который придумал там, в Новом Орлеане.
— Я начищу картошки, — сказал Сергей.
— Ну, а я схожу в гастроном, — сказал отец Сергея.
— Нет, в гастроном не нужно ходить, — сказал Александр, пошел в прихожую, принес дипломат, положил его на стол и добавил, что все, что может понадобиться для хорошего вечера, есть в этом кейсе.
— Вспомнил? – поинтересовался Сергей.
— Угу, — подтвердил Александр, набирая шифр. Щелкнули замки и кейс открылся.
Все дальнейшее не вписывалось в рамки нормальной реальности. Скорее, это было похоже на кадр из неизвестного еще тогда в нашей стране жанра – фильма ужасов.
Из дипломата, с сильнейшим ревом, похожим на звук соревнований «Формула-1», вылетела даже не стая, а стадо крупных, зеленых мух. Одновременно, по квартире поплыл тяжелейший, невыносимый смрад. Что творилось со ставшей фиолетовой минтаевой икрой, да и со всем остальным, изрядно залитым битыми яйцами, описать невозможно. Из этических соображений, даже и пытаться сделать это не имеет смысла.
Реакция трех мужиков, одного очень взрослого и двух не очень, была настолько искренней, яркой и адекватной ситуации, что привести тот фейерверк, сочный вихрь остроумнейших оборотов и идеоматических выражений, построенных на принципах, разрабатывавшихся в нашем народе веками, не представляется возможным.
Отец Сергея вылетел из квартиры, чуть не выбив входную дверь, и через минуту из окна донеслось продолжение его несколько излишне эмоционального спича. Выглянув, Александр и Сергей увидели, что он быстро шел по двору и, размахивая руками в совершенно не свойственной ему манере, продолжал монолог. Это было настолько необычно, что даже привычно сидящие на лавочке бабульки встали, провожая его жалостливыми качаниями голов.
И началась очень серьезная, кропотливая работа по возвращению квартиры в исходное состояние. Мухи наотрез отказывались покидать свою новую родину. Вполне вероятно, что у них случился импринтинг, и потому они постоянно норовили сесть на лицо то Сергея, то Александра. Вероятно для того, чтобы выразить им свою признательность и сыновние чувства. Их не поняли, задушив высокие чувства дихлофосом. Такое непонимание случалось в истории человечества не раз…
Два дня ребята мыли квартиру с содой и разнообразной химией, жгли зерна кофе и луковую шелуху. Александр даже вспомнил судовой метод борьбы со зловонием – нанеся краску на картонку, они торжественно сожгли ее на красивом лаковом подносе, который задорно откликнулся на приглашение и запылал самостоятельно, поскольку оказался пластмассовым. Это добавило новые краски в тот букет, что уже был в квартире.
К вечеру второго дня в квартире стало чуточку легче дышать. Дипломат же был потерян безвозвратно. Особенно это становится понятным, если вспомнить, что основным упаковочным материалом тогда была серая, быстро промокающая бумага. Нетронутым, он несколько дней лежал возле мусорного бака, поражая прохожих сначала своим внешним великолепием, а потом — необычным содержимым. Мусорная машина и увезла его куда-то. Наверное, в вечность.
Через несколько месяцев, перед уходом Александра в море, друзья встретились вновь. Естественно, вспомнили и о том случае.
— Шура, ты знаешь, все получилось так здорово, так замечательно!
— И чего же в том такого здорового и замечательного? – удивился Александр.
— Ты представляешь, отец ни разу больше не поставил мне тебя в пример!
Вот так и бывает в этом мире. Нет ничего вечного. Из-за какой-то мелочи рушатся иллюзии, падают авторитеты и свергаются с пьедесталов идолы. Впрочем, никто из героев этого рассказа не думал об этом в тот момент, да и потом не пожалел о случившемся ни разу.