Долго, очень долго пришлось нам дежурить у бойницы, пока не увидели наконец, как катер вышел из-за мыса, набрал ход и ушел. Мы сразу же пошли к выходу и осторожно, стараясь двигаться незаметно, осмотрели пляж сверху. На нем не было никого.
— Ну что, идем на катер?
— Идем!
Взяв на камбузе немного риса, рыбы и воды, спустились в потерну. Первая задача, которую мы поставили перед собой – определиться, где находимся.
Наученные опытом, мы медленно и осторожно крались к выходу. На этот раз все было чисто и, дав ход, вышли на чистую воду. Войдя в бухту, я остановил катер и, не глуша мотор, стал пытаться включить приборы. Первым, что удалось включить, был эхолот. Там не нужно было делать никаких настроек, включили и все — на экране, на отметке «6М» появилась толстая темная полоса. В пространстве над ней время от времени проплывали то большие, то маленькие фигурки рыбок. Одновременно прибор пиликал то тонким, то грубым тоном, в зависимости от размеров рыбок.
— А ты знаешь, Леш…это же он рыбок под нами рисует!
— Ага, похоже на то. Глубина здесь шесть метров. Думаю, сегодня мы поставим сеточку поточнее – там, где рыбки побольше! У команды нет возражений?
— У команды нет возражений!
Когда включили следующий прибор, несколько минут он что-то делал, на экране менялись иероглифы и картинки, и вскоре появились какие-то данные вперемешку с иероглифами. Самым первым, что я все-таки понял, было время! Часы в правом нижнем углу небольшо-го дисплея показывали «12.47». Это было просто великолепно! Рядом стояли цифры 07.12.09.
— И что, — растерянно сказал я, — значит, что сейчас седьмое декабря девятого года, да? Они что, не выставили календарь?
— Ой, Леш, я знаю, в чем дело! Это же японский календарь! Они пишут сначала месяц, потом день, а потом год!
— Ты хочешь сказать, что сейчас у нас 2009 год?
— Нет, не у нас, а в Японии сейчас действительно, девятый год идет, но не 2009, а просто девятый. Они же начинают счет заново с приходом на трон каждого нового императора! Император Хирохито умер и его сменил сын.
— Люсь, что бы я без тебя делал, а?
— Испытывай счастье и гордость, что имеешь рядом такую девушку! И это далеко еще не все, что она знает!
— Угу…, а ты знаешь, что мы уже третью неделю здесь?
— Ой, так много? Бедные наши старики и родители…
— Ничего, мы к ним вернемся, только совсем уже другими. Ладно, нечего раскисать! Давай делом заниматься!
Координаты я увидел сразу же. Здесь все было понятно. Еще дома, в Питере, перед поездкой я подолгу сидел над атласом, выбирая в таблице расстояния, сравнивая часовые пояса.
Увидев «40 …. N», сразу понял, что это наша широта , а «145….Е» долгота.
— Итак, Люсь, — сказал я, записывая координаты, — у нас есть точка! Осталось только найти ее на карте!
— Ой, Алешка, давай побыстрее, а?
— Сейчас, — ответил я, открывая атлас и радуясь тому, что пригодились те, проведенные за морским учебником, часы!
Вот она, слегка потрепанная от частого открывания страница. Полистав атлас, нашел карту, на которой были и Сахалин, и Курилы, без труда нанес координаты, нашел наш островок и ткнул в него пальцем.
— Ни…
— Фига себе! — продолжил я за Люську.
Мы находились на одном из островков в районе южных Курил, недалеко от Японии. Измерив пальцами как измерителем, расстояние до ближайшего острова, остановился. Теорию запомнил на всю жизнь: «Длина одной морской мили равна длине одной минуты дуги меридиана и равна 1852,3 метра». Где вот только брать ее, эту минуту дуги меридиана? Придется логикой выходить, рассуждениями. Так мы с Люськой и решили делать.
— Меридиан – это дуга от полюса до полюса, — рассуждал я, — и следовательно, широта идет по вертикальной кромке карты с делениями! Та-ак…вот здесь написано 10, а выше – 15, а между ними деления … А может, это и есть минуты? Тогда мы сможем померить и расстояние до дома.
— Алеш, а давай, возьмем карты домой и там уже все посчитаем, хорошо? Что-то мне как-то не по себе… Если придет кто, куда бежать-то будем?
В очередной раз я был вынужден признать, что она мудрее меня! Мне самому следовало бы подумать о том, что на катере мы окажемся в западне, если кто-то неожиданно войдет в бухту.
Потихоньку, глядя на эхолот, мы пошли на выход. Самое большое скопление рыбы бы-ло как раз у оконечности мыса. Там мы и решили поставить сеть этим вечером. А потом я дал полный ход, и мы обошли остров вокруг. При этом я смотрел на показание скорости на приборе. Она достигала 29 узлов, о чем я и сообщил Люське.
— Леш, а почему говорят «узел»? Это сколько?
Я был просто в восторге от того, что она задала мне этот вопрос, потому что знал точный ответ на него и имел шанс блеснуть!
— Дело в том, что раньше скорость корабля измеряли специальным приспособлением, которое представляло собой веревку с узлами через каждые 50 футов и 8 дюймов, что составляет 15,5 метров. На конце веревки привязывали за углы треугольник. Его бросали на ходу в воду и засекали время. Сколько узлов за пятнадцать секунд прошло – такая и скорость. А сегодня под тем, что судно идет столько–то узлов, подразумевается, что он столько миль проходит за час.
— Интересно как… И почему у моряков все не как у всех? Морские узлы хитрющие, терминов и названий всяких – не перечесть, да и скорость, оказывается, в узелках меряют!
— Не в узелках, а в узлах, — с удовольствием рассмеялся я.
План
Вернувшись на базу, мы поднялись наверх и перекусив, занялись расчетами. Результат был вполне обнадеживающим. По всему получалось, что до ближайшего острова, откуда приходили наши наркоторговцы, было примерно пятнадцать, а до дома примерно 230-240 миль.
— Получается, что за восемь часов мы можем добежать до дома?
— Да, если погода будет идеальной, если топлива хватит и двигатель будет работать как часы.
— Что ты предлагаешь?
— Готовиться. Как следует готовиться.
— Что ты имеешь в виду?
— На таком маленьком катерке выходить в море – это слишком большой риск. Любое ухудшение погоды может очень плачевно закончить наш поход.
— И что будем делать?
— А ты знаешь, делать мы будем вот что… Нам нужен большой катер или даже судно.
— А еще лучше – вертолет, — смеясь, добавила Люська.
— Да, вертолет бы не помешал, но катер – это реально! Нам нужно разработать план захвата катера, который к нам придет, а в том, что он рано или поздно придет сюда, не сомневаюсь ни капли.
— Ты имеешь в виду, что мы, несовершеннолетние юноша и девушка, должны будем забрать катер у взрослых, вооруженных до зубов и готовых на все бандитов? Я правильно тебя поняла?
— Да, именно это я и имею в виду. Конечно, на первый взгляд все выглядит немножко смешно, но мы имеем преимущество, которое ставит нас на голову выше этих людей и дает нам шанс!
— И что за преимущество?
— А то, что они даже не догадываются о нашем существовании! Кроме того, мы несравнимо лучше вооружены, и здесь мы как дома.
— Мы что, должны будем их убить?
— Да нет… Мы просто сделаем так, что все останутся живы, а мы уйдем домой. Думаю, неплохо было бы просто поменяться катерами. Мы им оставляем маленький, а они нам – большой.
— Мне нравится твой юмор сегодня, но как ты все это собираешься сделать? Не думаю, что предложение обменяться катерами будет принято бандитами со слезами благодарности.
— Еще не знаю как, но мы это сделаем, и подготовку к операции нужно начать сегодня же! Нужно продумать всё – запасы воды и продовольствия на несколько дней, оружие и еще многое другое, что может понадобиться как при захвате, так и потом, на переходе.
— Алеша, а почему на несколько дней? Ты же говорил, что всего восемь часов…
— А если погода испортится, если двигатель сломается? Мы должны быть готовы к любому, даже к самому невероятному развитию ситуации.
— А почему бы нам не пойти к тому, ближайшему острову? Наверняка, там есть люди!
— А среди них и те милые люди, которых мы совсем недавно видели в деле, — прервал я ее, — и когда мы прибудем на их катере, они с распростертыми объятьями встретят нас, как лучших друзей. В теплой дружеской беседе осторожно, чтобы не обидеть подозрениями, они станут расспрашивать нас, куда делись их люди с катера и не встречался ли нам, случайно, на одном небольшом островке такой маленький — маленький чемоданчик?
— Все, все, сдаюсь! – закричала Люська и, смеясь, повисла на мне.
— За то тебя и люблю, что сдаешься иногда! – ответил я, шутливо отбиваясь от нее.
— Шутки шутками, — сказал я, когда мы, тяжело дыша, закончили дурачиться, — а действовать мы должны очень быстро и быть готовыми к началу операции в любую минуту, потому что шанс сделать это может быть единственным. Мы не можем позволить себе упустить его.
— Понимаю и сделаю все, что от меня зависит! Ты знаешь, я подумала и хочу попробовать испечь рисовые лепешки. Все-таки, хоть и непривычный, но хлеб, а есть рыбу и икру без хлеба тяжеловато. Кроме того, лепешки можно долго хранить!
— Умничка, это как раз то, что нужно! И я займусь делом — наполню пару термосов водой и спущу их вниз, к катеру. За работу!
— Есть, за работу, капитан!
Блины и стрельбы
Я носил термосы с водой вниз, в потерну и, размышляя о возможных сценариях захвата понял, что одними пистолетами да автоматами мы не напугаем опытных бандитов. Здесь нужно было что-нибудь посерьезнее. Я знал, где и что нужно искать. Поднявшись в оружейный склад на внутренней галерее потерны, стал открывать ящик за ящиком. В одном из них, с маркировкой «MG 42» и еще каким-то текстом на немецком языке, обнаружил ручной пулемет. Он был не очень большой, с прикладом и двумя откидными ножками. Там же, в ящике были три жестяные коробки со снаряженными лентами. Теперь осталось только опробовать его.
С этим и отправился на камбуз. Люська отнеслась к идее спокойно, однако сказала, что сначала закончит борьбу с лепешками. Кивнул и пошел в дизельную, чтобы глянуть на работающий двигатель. Там все было в порядке, работал он ровно, спокойно. Уровень топлива на мерном стекле емкости почти не понизился. Я подумал, что имеет смысл дозаправить катер или, по крайней мере, приготовить запас топлива там, на причале.
К моему возвращению на камбуз, на столе стояли два блюда с горками аппетитных, ароматных блинов. Одни были тонкими, а другие – довольно толстыми, в палец.
— Снимай пробу! — сказала Люська и подвинула ближе плошки с джемом и икрой.
— Да… На вид очень неплохо. Посмотрим, как на вкус!
Тонкие были довольно вкусны, но немного суховаты, а вот толстые просто во рту таяли! Особенно с икрой.
— Ты просто волшебница!
— Спасибо, я только учусь!
— Надо признаться, ты освоила это дело довольно быстро и успешно!
— А какие тебе больше нравятся? — светясь от удовольствия, спросила Люська.
— Толстые.
— Я так и подумала, что эта идея сработает!
— Что за идея?
— Просто смешала вареный рис и рисовую муку.
— А откуда мука?
— На складе нашла мельницу кофейную.
— И что тут можно сказать? Только повторюсь – за то и люблю тебя!
После чая с блинами пошли на стрельбы, решив провести их на пляже. Взяв пулемет и одну коробку с лентой, долго оттирали его от смазки, разобрав на части. Стрелять решили с нашего наблюдательного пункта на мысу по мишени на пляже. За мишень пошла крышка от ящика, которую поставили на пляже.
Не торопясь, установили пулемет на ножках, разобрались с тем, как вставить ленту. Я лег, оттянул затвор и нажал на курок. Очередь из нескольких выстрелов разорвала тишину. Теперь прицелился как следует и вновь нажал. Щит упал, брызнув щепками. Мы вскочили и побежали вниз. С одной стороны щит был словно отгрызен огромными зубами.
— А теперь я! Только расскажи мне, как нужно целиться.
Люська долго прицеливалась, укладывалась поудобнее, и, достигнув нужной готовно-сти, нажала на курок. Очередь была длинной, и щит разлетелся вдребезги!
— Вот как стрелять нужно, — с довольным видом прокомментировала она свой успех.
— Ну, дык… где уж нам-то!
— Леш, а мы пойдем веники ломать? – резко сменила тему Люська.
— Конечно! Только занесем пулемет. А знаешь, мы его не будем уносить, а оставим у этого выхода, и я еще дополнительно пару лент принесу! На всякий случай, пусть здесь будет, под рукой. Не сомневаюсь, там есть еще не один такой!
Веников для бани нарезали много. Конечно, лучше было бы заготавливать их весной, но выбора у нас не было. Ветки старались выбирать потоньше, помоложе. В результате, натаскали две очень большие кучи. Постепенно перенесли их в галерею и там, навязав веников, развесили на растянутом полевике. Получилось почти по двадцать штук березовых, и дубовых.
Теперь нужно было поставить сеть, но на этот раз с катера. Справились довольно быстро, тем более, что завозить конец не нужно было – сеть и ставилась, и выбиралась прямо с борта. Когда стало темнеть, мы почувствовали, что устали донельзя – день получился насыщенным! Какое же это было удовольствие, сполоснуться горячей водой! А потом мы сидели и спокойно обсуждали прошедший день за ужином. В меню на тот вечер была своя продукция – малосольная рыба со своими же лепешками!
На следующее утро, едва встав, пошел вниз и вскоре вернулся с таким же точно пулеметом. Пока Люська готовила завтрак, я разобрал его, почистил. Взяв пару пустых мешков, пошли вниз. Пулемет поставили в рубке катера, снабдив тремя лентами.
Сеть нашли только потому, что знали, где она должна быть. Все наши поплавки были притоплены. С одной стороны, это было плохо, а с другой – для чужого глаза сеть была неза-метна!
— Надо будет что-то придумать, эти поплавки уже напитались водой, — сказал я.
— Там есть солдатские фляжки. Может быть, их возьмем?
— Думаю, они вполне подойдут.
Все прояснилось, когда начали выбирать сеть. В ней было много рыбы! В то утро мы вынули из ячеи около тридцати штук, да каких! Каждая рыбка была весом не менее четырех-пяти килограмм! Вот, только была одна странность. У некоторых рыбок не было голов! Они были откушены кем-то. Ответ дала Люська.
— Это нерпа или сивуч сделали. Они всегда откусывают только головы. Дедушка рассказывал, что иногда вообще в его сети оставались только безголовые рыбки!
В мешки рыба не поместилась, и пришлось складывать ее на палубе, у входа в рубку. По приходу в потерну, мы выгрузили рыбу и, выйдя снова, стали черпать кастрюлей воду за бортом и смывать рыбью слизь и чешую. Воды набралось много и мы не знали что делать. Нащупав два отверстия внизу, прочистил их, но вода уходила слабо. И тогда мне в голову пришла мысль.
— Держись, даю ход!
Выведя катер из прохода, дал полный ход. Вода стала быстро уходить. Потом, остановившись, мы вновь мылись и, начерпав воды, дали ход. Таким образом и отмыли катер, понимая прекрасно, что если не отмыть начисто, от запаха потом никак не избавимся.
Переносив рыбу на камбуз, занялись ее разделкой. Закончив, засолили пласты в кастрюлях, плотно укладывая пласт за пластом, пересыпая каждый слой солью, чтобы вечером развесить для вяления.
— Такие толстые пласты лучше подержать в соли часов шесть. Это корюшку можно часа три подержать.
— А если селедку вялить, получится что-нибудь?
— Еще как получится! Ее по хребту разрезать, почистить внутренности и часа три солить, а потом – вывешивать.
— Леш, а что мы будем делать с деньгами? — совершенно неожиданно спросила она, — их тоже в катер перенесем?
— Ты знаешь, сам думаю об этом и пока не могу сообразить, как лучше сделать. Конечно, можно было бы взять кейс с собой, но нет уверенности в том, что люди, которые встретятся нам на пути домой, просто не заберут его у нас. Хорошо еще, если в живых оставят…
— И что же, оставить все здесь?
— Может быть и так. Как следует упаковать, чтобы с деньгами ничего не случилось, да и спрятать в укромном месте. Потом, когда-нибудь мы вернемся за ними!
— И камешки тоже оставим здесь?
— А вот с камешками… Думаю, немножко нужно взять с собой. Конечно же, продумать, как их спрятать в одежде, чтобы не было никаких шансов на то, что их обнаружат и заберут.
— Наверное так будет правильно, — согласилась Люська, — и я даже знаю, как это сделать.
Вечером, традиционно уже, мы сидели у себя в комнате, обсуждали прошедший день и думали о том, что делать завтра.
— Алеша, а ты уверен, что мы сможем найти дом? — спросила вдруг Люська, — Ты знаешь, как туда идти?
— Вообще-то, я знаю, как рассчитывается курс, но сам, конечно же, этого никогда не делал.
— Ты думаешь, что сможешь?
— Да, надеюсь, но должен посмотреть еще раз оборудование на катере и попробовать проложить на карте курс.
— Значит, пойдем завтра с утра на катер и займемся этим, хорошо?
— Угу… Идем рыбу развешивать?
— Идем, только сначала промоем ее.
Прямо под краном промыли каждую рыбку, доставая ее из соли.
— Если не сделать этого, — объяснила Люська, — рыба завялится, но будет не такая краси-вая. Она покроется налетом и пятнами соли. Хорошо промытая после подсаливания, она будет и вкусная, и красивая!
— Это только к красной рыбке относится?
— Да нет, к любой! И наружная, и внутренняя поверхность должны быть очень хорошо промыты проточной водой.
— А если мелкая, как корюшка или мойва? Мы что, у каждой рыбки тоже внутренности должны чистить?
— Нет, мелкая и так просолится и провялится! А ты знаешь, как рыбу развешивают?
— Как?
— Мелочь вроде корюшки через глазницы продевается, а покрупнее, например селедка – через прокалываемое возле хвоста отверстие.
— А почему так?
— Корюшку же не напрокалываешься каждую, а крупную и среднюю рыбу всегда лучше за хвост, чтобы лишние соль и жир во время высыхания в голову уходили. Кстати, некоторые, да и я в том числе, из голов средней рыбы жабры вычищают, потому что головы тоже вкусные, а жабры горечь дают!
Встряска
Утром, позавтракав, вышли на разведку и посмотрели с мыса на пляж. Там не было никого. Тогда, взяв пласт малосольной рыбки, несколько лепешек и налив свежей воды в термос, пошли вниз, к катеру.
Помня свой опыт, осторожно вышли из потерны. Вокруг — никого. Серо-зеленое море тихое и спокойное, даже ряби не было. Небо — серое и непроницаемое.
— Как бы не заштормило, — сказала Люська, — что-то хмарится…
— Да тихо же, с чего это ты вдруг, а?
— Вот это-то и тревожит, слишком уж тихо.
— Ну, да ладно, мы же далеко не собираемся идти. Здесь, рядом покрутимся чуток, да и домой пойдем.
— Хорошо…
Дав средний ход, я направил катер вдоль берега. Решив «методом тыка» попытаться запустить радар, нажал на единственную понятную кнопку – питание. Никогда не видел картинки, которая должна быть на экране и не имел представление о том, что она нам даст, но раз этот прибор существовал на катере, нужно было попытаться хотя бы понять, чем он может помочь.
Тыкая во все кнопки подряд, все же попал на нужную, и вдруг наверху, где на маленькой ажурной эстакаде был установлен белый горизонтальный барабан, что-то тихо зажужжало, и экран засветился! От центра к краю дисплея появился как бы невидимый луч. Он «светил» из этой точки, вращаясь вокруг нее, как вокруг оси. Правая половина экрана была засвечена светло-зеленым свечением с четкими краями, а слева было темное поле.
— Ой, Алешка, это же он нам остров показывает!- воскликнула Люська, стоящая рядом.
— Ну да, — сказал я, стараясь скрыть свои эмоции и не показать вида, что случившееся и для меня чудо, — сейчас повернем и посмотрим, покажет ли он бухту нашу.
Развернув катер, направил его подальше в море, чтобы оттуда посмотреть, что покажет радар. Вся картинка на экране тоже развернулась и теперь прямая линия показывала направ-ление, куда смотрел наш катер, а берег оказался, как и было в действительности, по корме. Дойдя до края экрана, кромка берега исчезла. Посмотрел на ручки. Вокруг одной была граду-ировка : «0,5 – 1 – 2 – 4 – 8 – 16»
— А это дальность, мили… – сказал я себе под нос и щелкнул на деление «1».
— Ура! – закричала Люська, — ты молодец, Лешка!
— На «Вы» па-апрошу, без фамильярностей! – ответил я, и тут же получил привычный уже шлепок по лбу, который сопроводился поцелуем туда же.
Через пару минут переключил шкалу на «2» и на экране появились концентрические кольца вокруг центра. Их было три. Все было понятно – между центром, то есть катером, и краем было четыре промежутка и, следовательно, расстояние промежутка — 0,5 мили, что означало, что до острова сейчас полторы мили!
— Люсь, я все понял и теперь мы имеем волшебные глаза, даже если будет ночь!
— Да! Ты посмотри, на экране наша бухта! Как будто нарисована!
— Люсь, а давай…
В этот самый момент произошел сбой в работе двигателя. Он как-то странно чихнул, дернулся и затих. Установилась звенящая тишина. Только плеск воды от движущегося по инерции катера …
— Ой… Леш, что случилось?
— Не знаю, сейчас разберемся.
Я вынул ключ зажигания, вновь вставил его и повернул на старт. Стартер сработал, раскручивая двигатель, но он не завелся. Попробовал еще раз, но с тем же результатом. Мысль лихорадочно заработала – что это может быть?
«Может быть, что-то отсоединилось в двигателе?» — первое, что пришло в голову. Я никогда не видел лодочного мотора, тем более такого, без кожуха, да и о двигателях имел самое общее представление, основанное на понятиях, полученных на уроках физики. Что делать? Тот же вопрос застыл в круглых от испуга глазах Люськи.
— Так… Главное – спокойствие. Будем разбираться. Сейчас открою кожух и посмотрю, что там…
— Я помогу тебе, — тихо сказала она.
Я перелез из кормовой палубы в кормовой двигательный отсек и стал искать какие-то защелки на кожухе. Две были здесь же, по бокам, а третья, в виде большой кнопки – в кормовой части кожуха. Осторожно, чтобы не свалиться за борт, встал на маленькую площадку под двигателем, куда время от времени с легким плеском попадала вода, и надавил на кнопку. Щелкнул замок, и кожух чуть приподнялся. Зацепив его пальцами за край, поднял. Он был легким, но габариты…
— Помочь?
— Ага.
Люська взялась за кожух, мы осторожно сняли его и поставили на палубу. От двигателя веяло жаром металла, запахом соляра. Серебристый металл, толстые и тонкие провода, разъемы, какие-то тяги, тросики… Разобраться во всем этом не было ни малейшего шанса.
«Успокоиться и не паниковать – это главное! – внушал я себе, одновременно чувствуя, как по телу идет предательская нервная дрожь, — Ни в коем случае не показать Люське, что совершенно не знаю, что делать».
Конечно же, она чувствовала, что происходит, но переживала молча.
«Все-таки, она очень хорошая и умная у меня!» — подумал я.
— Итак, начнем, — сказал максимально бодрым тоном, какой только смог изобразить.
Как-то само собой пришло спокойствие и решение – проверить все разъемы, посмотреть все провода и шланги – не отсоединились ли и не болтаются ли они.
Один за другим выдергивал, отцеплял и возвращал на место хитроумные разъемы. Все они были на защелках, и я понимал, что возможности вылететь у них практически не было.
Совершенно неожиданно, в тишине раздался Люськин визг! Мгновенно обернулся и увидел, что она с ужасом смотрит через борт на воду, прижав руки к губам. Одним броском оказался рядом и увидел, что из воды на нас внимательно, большими умными глазами смотрит большая голова то ли собаки, то ли кошки. Почему-то мне сразу показалось, что взгляд у этого зверя был довольно добрый. Не знаю как, но взгляд этот успокоил меня.
— Ну что ты, дурочка! – прижал Люську к себе, пытаясь успокоить. Посмотри, какие у него глаза! Он же к нам знакомиться пришел! Лучше дай ему рыбки кусочек!
— Ты думаешь?
— Конечно!
Люська достала рыбу и, отрезав ножом кусочек, бросила зверю. Тот только и ждал это-го. Совсем как пес, он поймал рыбу мгновенным движением, показав уж точно, не кошачьи клыки.
— Ну вот, видишь? Это то, что ему и нужно.
— Вижу, — засмеялась Люська, отрезая очередной кусок.
— Ладно, ты развлекай гостя, а я займусь делом.
Проверяя провода и шланги, я и не заметил, что ветер начал усиливаться. Крепчал он на глазах. На море сначала появилась рябь, а потом и небольшие волны. Внезапно стало очевидно, что нас быстро относит от острова. Он был по корме и становился все меньше и меньше. Мы были в открытом океане.
— Люсь, хватит его кормить, оставь нам рыбы, — сказал тихо, подумав про себя, что она для нас скоро станет на вес золота.
Войдя в рубку, взглянул на небольшой компас, стоящий перед штурвалом и заметил направление. Это были буквы « NW » что означало северо-запад. Вспоминая морскую науку, высчитал, что обратный курс на остров будет «SE», то есть юго-восток.
«Итак, — рассуждал, глядя на приборную доску, — разъемы все в порядке, аккумулятор жив, стартер работает…»
И вдруг меня словно током ударило – я же не проверял, сколько топлива в баке! Холодок прошел по спине. Отсутствие топлива означало только одно — ничего сделать невозможно, поскольку ждать спасения извне совсем маловероятно. Погода тем временем ухудшалась на глазах. Нас стало качать, по морю побежали барашки. Катер дрейфовал так быстро, что на воде за нами виден был след нашего движения.
«Ну, что бы им не сделать запасной бак?!» — в отчаянии подумал я.
«Стоп… А кто сказал, что его нет?» – мысленно сказал я. Волнуясь, стал более внимательно разглядывать приборы, пытаясь найти хоть что-то, намекающее на топливо. Один прибор привлек мое внимание. Его шкала была разбита симметрично на две, идущие от центра влево и вправо. Стрелка лежала на левой стороне.
«Так, — рассуждал я, ощущая нервный озноб, — это может быть топливо, а где же переключение? На приборной доске нет ничего похожего. А возле двигателя?»
Метнулся на корму. Люська с ужасом в глазах наблюдала за мной. Я лихорадочно искал что-то, что могло иметь отношение к топливным бакам. В сторону острова боялся даже смотреть – он был уже совсем малым, чуть различимым темным пятном на горизонте. Мое внимание привлекли два лючка в кормовой переборке между внутренней палубой и моторным отсеком. Дрожащими пальцами открыл защелку одного из них. Там были электрические клеммы и переключатель с толстыми красными и черными проводами. Их решил не трогать, потому что электрочасть работала нормально. Открыв второй лючок, увидел черный эбонитовый коробок с небольшой ручкой, повернутой влево. Просунув руку, повернул его направо.
Не дыша, стараясь унять стук сердца, готового вырваться из груди, вернулся в рубку. Вновь вставив ключ, успокаиваясь несколько раз вздохнул полной грудью и повернул его. Двигатель крутнулся пару раз и заурчал довольным, добродушным звуком!
— Ага! Есть! – удовлетворенно сказал я и обернулся.
Люська все так же молча смотрела на меня, но взгляд ее теперь был совсем другим!
Включил радар и увидел на нем только светлозеленую рябь, оставляемую лучом. Переключил шкалу на «4», затем на «8» и, наконец, на «16».Острова не было. Поблагодарив себя за внимательность и предусмотрительность, дал ход и развернул катер так, чтобы на компасе было «SE».
Дать хороший ход не получилось. Как только добавлял обороты двигателя, катер начи-нало сильно бить о воду. Шли тихим ходом. Волны были уже большие и проносились мимо нас большими валами. Время от времени, ветер срывал с них пену, и она брызгами уносилась сильным ветром. Удары катера о воду становились все сильней. С каждым ударом поднималась целая туча брызг, и они летели на рубку, заливая иллюминатор. Катер сильно качало. Удерживать судно на курсе становилось все труднее. Острова так и не было на экране.
Появился он минут через двадцать, сначала в виде небольшого отсвета на самом краю экрана, недалеко от метки курса. Пятно постепенно расширилось, и через пару минут стало ясно – вот он, наш дом! Мы нашли его! Подправил курс и теперь вел катер прямо на остров.
— Эй, на палубе, чего нос повесили?
— Боюсь радоваться, а то еще что-нибудь случится, — тихо ответила Люська.
— Все будет хорошо, я уверен! Мы с тобой еще не все дела сделали на этом свете!
Погода разгуливалась на глазах. Ветер уже свистел, воздух наполнился брызгами. Мы не шли, а карабкались с волны на волну. Взбираясь на очередной вал, я добавлял оборотов, а спускаясь — сбавлял, потому что катер разгонялся и очень сильно бился о следующую волну, встававшую перед нами стеной.
Однако все выглядело ерундой по сравнению с тем, что остров был уже близко! Переключил радар на шкалу «4» и вскоре, наконец, волны стали меньше – мы попали под защиту острова. Ветер ревел, стало темно, словно в сумерках. Темные, рваные тучи быстро неслись по небу. Начался дождь. Крупные капли с силой барабанили по рубке.
Входя в проход к потерне, я понял, какое это счастье, что ветер дует именно такого направления, и подходы к потерне и к бухте остались доступны. Если бы ветер был иного направления, у нас не было бы шанса подойти к острову и высадиться. Это была бы верная смерть…
Люська подошла, чмокнула меня в щеку и пошла на нос. Тут же она ойкнула и повернула ко мне смеющееся лицо.
— Он здесь!
— Кто, Васька?
— Почему Васька?
— Кот же! Похож на него, да и рыбу любит!
— Давай, мы ему рыбку отдадим.
— Зайдем в потерну и там отдадим.
— А он пойдет туда?
— Вот, сейчас и узнаем.
— Как?
— Эй, кот, ты пойдешь с нами? – крикнул громко.
— Ага, сейчас он тебе ответит!
Мы медленно втягивались в потерну. Подойдя к причалу, я выпрыгнул на ступеньку с кончиком в руке и чуть не упал – после качки трудно было адаптироваться к неподвижной тверди. Люська выпрыгнула и, видимо, ощутила то же самое, так как буквально упала мне в руки.
Я хотел было сказать что-то шутливо-язвительное по этому поводу, но тут она заплакала. В голос, по — женски, навзрыд.
— Что ты, моя хорошая, все же уже позади, — пытался успокоить ее.
— Я очень испугалась, мне было так страшно, — бормотала она, содрогаясь от рыданий.
Вскоре она стала помаленьку успокаиваться. Приподняв обеими руками ее лицо,я стал целовать ее мокрые глаза, щеки, губы и вдруг, боковым зрением уловил какое-то движение.
У нижней ступени была знакомая усатая морда. Васька положил один ласт на ступень-ку, и мне показалось даже, что он улыбается.
— Ну вот, даже Васька смеется над такой рёвой!
Люська обернулась и неожиданно залилась своим волшебным смехом! Васька, как будто понимая, что все прекрасно, вдруг закивал головой, издавая какие-то странные звуки!
— Да иду, иду же я! Подожди минутку, – ответила ему Люська и освободившись от моих объятий, забралась на катер. Васька тут же подплыл к корме.
— Мне нравится слушать, как вы общаетесь. Ты на курсах языков морских тварей училась или ведьмовство по наследству передается?
— По наследству! — со смехом ответила Люська и, спрыгнув на причал, подошла к тому месту, где уже ждал ее Васька, замерший в выжидательной позе. Она отрезала кусочек и бросила ему. Поймав, он мгновенно проглотил его и снова уставился на нее своими круглыми глазами. Так, кусочек за кусочком, она скормила ему всю рыбу.
— Все, Василий, нет у меня больше рыбки сейчас! Приходи в другой раз, еще угощу!
— Леш, — сказала она, серьезно глядя на меня, — пойдем домой. Я смертельно устала и хочу спать. Ты не против?
— Конечно же, нет, — ответил я, взял ее за руку и повел наверх.