Анна Ивановна Щетинина. Аннушка, как всегда звали знавшие её, и будут звать, пока живы. Первая в мире женщина – капитан дальнего плавания. Знакомство с этой легендарной женщиной было знаменательным фактом, значимым для всей моей жизни, да и именно с ней был связан большой поворот в моей уже взрослой, профессиональной и личной судьбе. Именно с благословения этого человека я и попал на пассажирский флот, что повлекло за собой очень и очень многие изменения в моей жизни. Ну, да об этом – позже.
Немного о том, кто же она такая. Прежде всего, в мировую историю она вошла именно как первая в мире женщина – капитан дальнего плавания. Перед Великой Отечественной войной она получила диплом капитана и уже во время войны была назначена на эту должность. Водила большие суда из Соединенных Штатов через Тихий океан во Владивосток. На них нападали японские подводные лодки, их обстреливали самолеты, корпуса иногда ломались по пути, и рейс превращался в эпопею по спасению судна.
Потом многие суда из числа тех, перегнанных по «Лендлизу», верой и правдой служили стране. До недавних пор, перегнанное Анной Ивановной судно «Чавыча» выполняло роль учебного судна, на котором моряки рыбного флота отрабатывали приёмы борьбы с огнем и пробоинами.
Эта прекрасная женщина была куратором в нашей группе. Мы вместе с ней ходили в шлюпочные и парусные походы, на занятиях она читала интереснейшие лекции по морскому делу. Получить у неё двойку было невыносимо стыдно, да никто никогда этого и не делал!
Рамм
Виктор Оскарович Рамм. Совершенно уникальный человек! Громадный, со свирепым тевтонским лицом, строгий почти до садизма, но… Он великолепно давал нам навигацию – основной специальный предмет для судоводителей. Когда потом, уже лет через пять после выпуска, пришел сдавать аттестацию на следующую должность, услыхав фамилию Рамм в ответ на вопрос о том, кто читал навигацию, капитан-наставник в комиссии тут же автоматически поставил зачёт. Он был совершенно уникален ещё и тем, что постоянно произносил такие «перлы», которые и сейчас вспоминаются нами, бывшими курсантами, с удовольствием!
Знакомство с ним было довольно забавным. Мы в первый раз пришли в штурманский класс с большими штурманскими столами и морскими картами на них. Сбоку стояли глобусы звёздного неба. Существуют и такие, по которым можно опознавать звезды на небе. На шаре глобуса – красивые металлические перекрёстные дуги с делениями и азимутальное кольцо горизонта в основании. Первые его слова на первом занятии были такими:
– Здравствуйте товарищи курсанты.
– Снимите лимбы, то есть эти дуги, с глобусов.
– Наденьте их на голову. Я сказал всем надеть!
– Теперь снимите и больше никогда на моих занятиях не делайте этого!
Одна из лекций его начиналась примерно так:
– Сегодня мы начнем изучение многих способов решения одной из самых главных штурманских задач — определения местоположения судна в море. Это будут самые простые и самые сложные в техническом плане способы, но, какими бы вы ни овладели, не стоит забывать одного, очень простого, который может выручить вас в самую трудную минуту. Как думаете, что это за способ?
Все попытки отгадать были безуспешны. Тогда он сам ответил:
– Этот способ называется «Определение местоположения судна методом опроса местных жителей»!
Тот, кто сдавал ему экзамен или зачёт с первого раза отлично, получал двойку. На второй раз тоже двойку и только на третий – четвёрку. Объяснял он это так: «Если сдал и ушёл, то забудешь через день всё, что сдавал. Если сдавал трижды, никогда не забудешь то, что сдавал».
Был еще один уникальный прием в его педагогике – «коридорный метод обучения». Это означало, что он задает каверзный вопрос и выгоняет одного за другим не сумевших ответить сразу и точно. В коридоре в это время все лихорадочно ищут решение, ответ на вопрос. Когда ответ находят и очередной курсант отвечает на вопрос, он придумывает новый.
И так – постоянно на зачётах! Зато, эти вопросы и ответы как будто врезаются в головы на всю жизнь! На вопрос тех, кто сдавал всё отлично, почему не пятёрка в зачетку, если все три раза отлично отвечал, он говорил:
– На пятёрку навигацию даже я сам не знаю, но себе я могу натянуть оценку, а вам — нет!
К выпускному вечеру мы приготовили Рамму подарок. В типографии заказали красивый альбом. На бархатной обложке золотом было написано: «Навигацкая мудрость». На каждом листе альбома золотом тиснены его «перлы» относительно разных сторон штурманской науки. Всё, что мы запомнили за шесть лет учебы, вошло в этот альбом. Получив его, Рамм растроганно прослезился и сказал, что это – лучший подарок в его жизни.
Жуковедение, Жмакология и Жмакография
Морская практика, гидрометеорология и океанография. Нормальные, очень серьёзные и нужные предметы, и читали их прекрасные и очень уважаемые преподаватели – Жуков и Жмак. Как-то сложилось, что с чьей-то лёгкой руки мы называли эти предметы «Жуковедением» и «Жмакологией и жмакографией».
Творчество и спорт
Если у читателя создалось мнение, что курсантская жизнь состоит лишь из одних занятий, нарядов и наказаний, то это совершенно не так, уверяю вас! Точно так же, как в любом университете или институте, студенческая жизнь в училище кипит. Вся разница состоит в том, что курсанты – это более тесное сообщество людей, объединённых и учёбой, и бытом, и трудностями общими.
Наш курс все годы учебы отличался исключительной активностью этой стороны курсантской жизни. Достаточно сказать, что мы были практически первыми в городе, кто создал вокально-инструментальный ансамбль, и до конца учебы с удовольствием играли на вечерах, свадьбах, а их после третьего курса много было. Что греха таить, ансамбль приглашали за небольшие денежки и на другие мероприятия.
Бывал наш ансамбль и на местном телевидении. Играли на «досках», то есть на самодельных гитарах, и очень неплохо играли!
Клавишные в ансамбле также были – так называемая «Ионика», один из первых образцов отечественной электронной музыкальной клавишной установки. О том, что самодеятельность на нашем курсе была просто великолепная, я уж и не говорю. Многие ребята прекрасно пели, плясали и вообще, делали всё, что делается в художественной самодеятельности и в КВН, который только возник в те времена. В училище был великолепный мужской хор, ведомый профессиональным руководителем. Естественно, я участвовал во всём этом самым активнейшим образом, играя на баяне и иногда на «Ионике», но самым главным увлечением было пение в хоре.
Помимо общей спортивной подготовки, то есть занятий в спортзале, шлюпочных занятий, походов на ялах на вёслах и под парусами, в училище существовали сильные команды по боксу, морскому многоборью, парусному спорту. Во всех этих делах наша рота была активнейшим участником, в команде многоборцев основой были наши ребята.
Проходили мы и небольшую подготовку по самбо. Тренером был колоритнейший человек, гигант с интересным прошлым. В молодости он был очень успешным, перспективным спортсменом в этом виде, но однажды, когда шёл с маленькой дочкой по улице, одной рукой держа её за руку, а в другой – сетку с продуктами, к нему привязался какой-то пьяный хулиган. Защищая дочь, он ударом ноги в грудь успокоил хулигана, но с очень тяжёлыми для того последствиями. В результате – суд, наказание и через несколько лет – работа тренером у курсантов.
Специалистами по самбо мы не стали, но кое-какие приёмы запомнили на всю жизнь. Возможно, кому-то это помогло в трудную минуту.
КЛОП
Много за годы учёбы возникало и исчезало разных направлений нестандартного применения кипучей курсантской энергии, и среди них стоит сказать об одном, довольно примечательном движении, которое называлось Клуб Любителей Отличного Пива или КЛОП. Всё обстояло довольно весело и интересно.
Это была игра. В клубе были свои должностные лица с конкретными обязанностями: министр по таре, министр по розливу-наливу, министр по падали, то есть по вяленой рыбе и прочим закускам к пиву, заведовавший старым патефоном и единственной пластинкой министр культуры, ответственный за развешивание приветственных плакатов и лозунгов министр пропаганды и так далее. К очередному заседанию, на пивзаводе заказывалась 90-литровая бочка свежайшего пива, которая привозилась в ближайший и любимый нами «зелёный магазин», а оттуда катилась к общежитию и закатывалась на 3 этаж, к месту заседания.
К утру от пива ничего не оставалось, и пустая бочка возвращалась в магазин. Члены клуба носили маленькие латунные значки в виде клопика. Эта игра продолжалась все годы учёбы в училище.
Много было всякого, весёлого и не очень, за всё время учёбы. Мы теряли друзей, которые отчислялись по разным причинам. Некоторые уходили из-за трудностей учёбы, другие – из-за каких-то проступков. Были и такие, которые понимали, что выбрали не ту профессию, и уходили. Однако был в истории нашей, первой роты и особый случай.
Бунт
Я уже рассказывал о вокально-инструментальном ансамбле. В очередном выездном его выступлении случился небольшой конфликт с местными ребятами. Ничего страшного. Повздорили, и на этом всё закончилось.
Однако всё закончилось не так просто. Несколько человек из тех ребят приехали в училище, вызвали из роты одного из музыкантов и сильно его избили. Соответственной была и реакция на это. Наши ребята поехали туда и попытались найти виновных. Нашли. Ничего похожего на избиение нашего товарища не было, однако те заявили в милицию. Разгорелся скандал и, в конце концов, появился приказ о его отчислении. Мы попытались защитить его, приняв собранием роты ходатайство, но с нами не стали считаться и разговаривать. И тогда рота встала на дыбы. В обед дежурный по роте объявил построение для перехода в столовую.
Рота построилась. Как обычно, старшина дал команду следовать на выход, но рота осталась на месте. Скорее всего, это получилось как-то случайно, на настроении, но вторую команду не выполнили уже совершенно осознанно. Все попытки вывести роту окончились тем же.
Это был уже бунт. Нам было приказано разойтись по кубрикам и не выходить из них. Учитывая, что училище – это военизированная сила, к тому времени принявшая воинскую присягу, дело приняло очень серьёзный оборот.
Начальство было в шоке. Такого в училище ещё не было. Естественно, было доложено по инстанции, и нами занялись серьёзно. Прибыло высокое военное начальство. Нас по одному вызывали в канцелярию и там допрашивали – кто начал, кто организовывал и т. д.
Сказавшие, что просто не хотели есть, поскольку «вчера была стипендия, купил булочку и съел её», были просто наказаны. Те же, кто сказал, что не пошёл потому, что не пошли другие, были взяты в оборот. Их долго мучили допросами, кто не пошёл, почему не пошёл, кто рядом был и что при этом сказал… В конце концов, они и рассчитались за этот стихийный протест. Тогда были отчислены 14 человек. Пощады не было. Говорят, о нашем «бунте» сообщал «Голос Америки».
Были месяцы учебы, службы и увольнений, но были и сессии. Как в любом другом институте или университете, сессия – это очень драматичное время. Зимние и летние, с волнениями, удачами и поражениями… Однако, и сессии в конце концов оказывались позади. Не все преодолевали этот рубеж, особенно в первые три года. Теряя друзей во время сессий, мы уходили на приятное дело – на практику.