Индия
Работа на индийской линии – не менее интересный период в моей жизни, чем на американской. До того времени я уже был пару раз в Индии, однако же по-настоящему прикоснулся к ней только тогда, на «Комсомольце Уссурийска». Линия была насколько интересная, настолько же и сложная. За круг (45 суток) мы бывали в Японии, Таиланде, Гонконге, Сингапуре, Малайзии, Индонезии, на Цейлоне и в трёх-четырёх портах Индии. Судно делало три-четыре круга без заходов домой, а затем – заход во Владивосток, во время которого производилась смена экипажа.
Грузы на этой линии были просто потрясающими! Возили всё – от кур, поросят и гранитных глыб до самолётов, электроники, рогов, копыт и слонов. Ну, да всё по порядку.
Охрана
Порты Индии и Пакистана – традиционно опасные для судов. Эти порты всегда «славились» своими криминальными традициями, основными объектами приложения которых были изделия из цветных металлов и капроновые швартовные концы. Естественно, открытые иллюминаторы также представляли интерес для всевозможных жуликов как со стороны моря, так и со стороны причала.
Для охраны нанимались «вачмана», и это являлось гарантией того, что судно не ограбят по-крупному. Мне довелось наблюдать, как у причала в Бомбее более четырёх месяцев простоял польский сухогруз, начисто лишённый грабителями всех манометров, трубопроводов и иных изделий из цветного металла в машинном отделении. Поляки отказались от вачманов, и это явилось сигналом для банд. Судно очень долго ждало подвоза всех этих вещей взамен похищенных, а потом все это устанавливалось, сдавалось надзирающим инспекторам Регистра и сертифицировалось. Так что, мысли отказаться от вачманов ни у кого больше не возникало.
Во время стоянки на якоре вачманов не было, мы охраняли себя своими силами. На баке и корме выставляли вахту, да и вахта на мосту не дремала, зорко наблюдая вокруг. Я был свидетелем нескольких таких нападений. Одно из них произошло в порту Висахапатнам.
Часа в три ночи к нашему борту беззвучно подошла лодка, однако её всё-таки заметил вахтенный матрос. Немедленно подняли палубную команду. Матросы успели добежать до бака и довольно здорово побили напавших, которые забрались на борт по якорной цепи, а затем выбросили грабителей за борт, где их и подобрали в лодку друзья. Если бы матросы не успели, индусы спустили бы до воды швартовные концы, закрепили их на лодке и, дав ход, мощным мотором вытянули бы их полностью. Никто не смог бы помешать этому.
Наблюдали мы, да и не раз, жестокость индийской полиции, оснащенной палками. Человека, пойманного в порту за воровством, полицейские забивали длинными деревянными палками до полной потери сознания и, бросив в грузовик, куда-то увозили… Именно поэтому гуманнее было просто выбросить за борт, где их ждала лодка.
Краны, грузчики и вороны
Индийские порты Мадрас и Бомбей исключительно интересны своим портовым оборудованием и традициями. Прежде всего, стоит рассказать о крановом хозяйстве. На первый взгляд, ничего особенного – обычные портальные краны-гусаки, как и во многих портах мира. Это на первый взгляд. Когда вглядишься в бронзовые трубки и странные кованые детали на кране, да увидишь тысячи больших заклёпок вместо сварных швов, начинаешь понимать, что здесь что-то не так. Вглядишься в бронзовую, позеленевшую от времени табличку и прочтёшь, что кран был построен в Англии в 1760 году. То есть, ему более двухсот лет!
Возраст кранов – это не единственное чудо! Краны эти гидравлические, а гидравлика работает на воде. Но и это не всё! В порту существует центральная гидравлическая станция, которая, работая на угле, создаёт давление воды в портовой системе, а краны просто подключены к этой системе. Крановщик рукоятками подаёт воду на нужные механизмы, и они работают. Работают они до сих пор! Ни одного киловатта электричества. Его ещё не изобрели, когда эти краны уже работали!
Гидравлические краны, в отличие от обычных, электрических, совершенно бесшумны. Поначалу я даже пугался – ночью такое вот чудо движется в абсолютной тишине, неся груз, и даже не скрипнет! Эти краны отличались ещё и тем, что на них всегда сидела туча жирных ворон, наблюдая за тем, что грузят-выгружают. У меня чуть было не произошел конфликт с индусами из-за них.
Ночь выдалась трудной. Я сменился утром с суточной вахты и просто жаждал сходить в душ, упасть в постель и отключиться. Сезон был не жарким, кондиционер не работал и иллюминатор был открыт. Только я задремал, как началось… Вороны, сидящие на мачте, раскаркались так, что не только спать, а даже и жить тошно стало! Я закрыл иллюминатор, но стало душно. Снова открыл иллюминатор – стая по-прежнему орала в десятки клювов!
Совершенно выйдя из себя, я вышел из каюты, нашёл на палубе какую-то гайку и, поднявшись на крыло мостика, бросил в них. Стая поднялась и улетела на другой кран. Воцарилась относительная тишина. И тут разорались грузчики! Их на судно обычно приходит тройной комплект, как минимум. Дело в том, что в Индии поощряется любой поднаём, так как это даёт работу и пропитание людям, а этот вопрос стоит крайне остро в стране.
Грузчика нанимает компания. Он, в свою очередь, нанимает другого и платит ему половину своей зарплаты. Тот, второй, нанимает третьего и отдаёт ему половину своих денег. Так, бывает, до пяти «сменщиков» оказывается на борту. Вот и получается, что приходят на судно человек 20, а работают пять, не более. Остальные спят, болтают, курят что-то подозрительное и сидят потом с красными глазами, глядя в никуда.
Так вот, вся эта масса сменщиков на трёх трюмах, человек 50-60 наверное, начала орать! Всё дело в том, что ворона, как и корова – священное существо в Индии. До обеда пришлось улаживать этот скандал, и мы еле-еле вернули их к работе. После этого я научился спать и при вороньем карканьи. Мысли о том, чтобы прогнать их, больше не возникало!
Живой груз
На индийской линии перевозка живности – особая статья! Это был и бич, и одновременно радость экипажа! Почему бич? Да потому, что любая живность требует ухода – кормления, поения, уборки за ними. Почему радость? За обслуживание этого груза грузоотправители дополнительно платили наличной валютой, и суммы эти были зачастую больше той, что мы получали официально.
Поросята. В твиндек (второй этаж) самого большого, третьего трюма, в Таиланде погрузили довольно уже больших поросят в клетках по 5 штук, на Сингапур. Это было что-то! Вся эта масса орала, визжала, пищала и гадила без устали. Довезли всё-таки. На место клеток после тщательной уборки погрузили мешки с кукурузой, ещё что-то и пошли дальше. Через неделю, на подходе к Индии, боцман прибежал утром на мостик, где я готовился уже сдавать вахту, и с круглыми глазами сообщил, что в трюме кто-то стонет, может быть, и «заяц»…
Взяв матросов, вооружённых лопатами, мы пошли к лазу в трюм. Оттуда действительно донёсся стон. Мы кричали на всех языках, какие были нам доступны, что мы не шутим и заставим его откликнуться. Бесполезно. Тогда, включив фонари, мы пошли на штурм. Обнаруженное нами было весьма забавным, хоть и грустным! На мешках лежал еле живой, очень худой поросёнок. Он явно ничего не ел эти дни, так как все мешки с кукурузой
были целы. Причина – отсутствие воды. Поросёнок был настолько тощ и слаб, что мы легко вытащили его через лаз – он даже не имел сил сопротивляться и кричать.
Потихоньку, мы его отпоили, и поросёнок начал оживать. Вскоре он уже с удовольствием носился по палубе, не отходя далеко от камбуза и от того, что ему предлагалось на практически непрерывный завтрак-обед-ужин. Ввиду такой героической судьбы решили его оставить в живых и на судне не причинять зла. В Нагапатинаме матросы сдали его на большой парусник, о котором будет рассказано ниже. А там, решили мы, уж как судьба ему улыбнется.
Куры. В Бомбее всю палубу заставили клетками по 10 кур в каждой в несколько шаров (слоев) высотой, и повезли мы их в Коломбо, на Цейлон. Хода примерно двое с половиной суток. В течение всего перехода их не кормили, потому что это было практически невозможно. Сразу по выходу из Бомбея судно начало довольно сильно качать, и тут же выяснилось, что куры очень сильно укачиваются!
Выглядело это довольно своеобразно. Куры на качке падают на спину, дико орут и машут крыльями. Можете представить себе тот дурдом, что творился на пароходе! По контракту все яйца, что будут снесены на переходе, остаются экипажу. Также допускалась потеря до десяти процентов кур. Яиц оказалось совсем мало, а вот куры… За нами стелился длинный пухо-перовый след. На корме два дня работали четыре человека. В благодарность за качественную перевозку (мы «потеряли» всего два процента) фирма-получатель подарила нам еще 200 кг свежемороженой курицы! С большим трудом мы смогли найти место для подарка в своих холодильных камерах, уже забитых куриными тушками.
Быки.
Это был серьёзный груз. На палубе и по бортам выстроили высокие заборы, разделив палубу на большие квадраты. Построив большой деревянный наклонный трап, грузчики стали загонять туда волов. Их было больше сотни. Поверх их голов соорудили мостик, с которого матросы три раза в день поливали из шлангов быков и смывали то, что они произвели. Благо, переход был не очень долгим, потому что дышать на открытых палубах было совершенно невозможно!
Слоны.
Наверное это был самый экзотический груз из всех, что мы перевозили! Двух слонов привели к борту рано утром. Большие и, как нам сказали, молодые слоны предназначались для сингапурского то ли зоопарка, то ли зверинца. Погонщики были рядом с ними. Они сделали слонам какие-то уколы громадными шприцами. Вероятно слоны совсем не чувствовали боли в местах уколов, так как не реагировали. Они тупо стояли, опустив головы. В это время на кормовой палубе работала бригада сварщиков, приваривая большие стальные рымы (кольца) к палубе и бортам.
Когда они закончили свою работу, слонов большими широкими стропами, заведёнными под живот, по очереди подняли портальным краном и поставили на палубу.
Через рымы завели толстые концы, которыми слоны были привязаны к стальным браслетам на всех ногах и за шею. Максимум, что они могли – это встать на ноги. Загрузили прессованные тюки каких-то листьев, мешки с комбикормом и бочку, как мы выяснили, со спиртом. Это нам всем больше всего понравилось. Оказалось, что слоны – «наши люди»!
Итак, вышли мы из Индии, и начался пятидневный переход. Слонов поили спиртом, который двое сопровождающих их индусов тут же разводили в ведре, и вдобавок делали уколы, от которых они спали. В промежутках их кормили этими листьями и кашей из комбикормов.
На третий день слоны съели всё, что для них припасли. Вопрос встал очень остро, так как, по объяснениям сопровождающих, если слоны будут голодные, то снотворное перестанет действовать, и они начнут буянить. Никакие верёвки их тогда не смогут удержать, и они погибнут, предварительно натворив дел.
Совещание у капитана было коротким. С этой минуты на камбузе, помимо повара с пекарем, круглосуточно работали ещё два матроса, и там без остановки пёкся хлеб, к которому слоны проявили довольно большой интерес. Кроме этого, варились макароны, вермишель и вообще всё мучное и все крупы, какие мы имели в своих кладовых. У меня создалось такое ощущение, что они даже немножко поправились за переход! Кстати, прозвали мы их Васькой и Машкой, потому что их родные имена были совсем непроизносимыми.
В Сингапуре нас ждала пресса. Сам по себе факт перевозки слонов интересен, но когда они узнали, что мы двое суток кормили слонов своими продуктами, сами практически оставшись без муки, макарон и круп, журналисты просто взвыли от восторга. Вечером ТВ, а на следующий день все местные газеты только и кричали об этом!
Кончилось всё тем, что к отходу к борту подъехал очень большой грузовик, с верхом набитый мешками с мукой, ящиками с макаронами, вермишелью и целой кучей всяких вкусностей и фруктов. На борт поднялся человек и передал нам благодарственное письмо от мэра Сингапура и накладные на переданные в дар от мэрии продукты.
Нагапатинам
В этот порт, а вернее, на рейд этой деревни, мы обычно приходили утром, и к борту подходили большие, до 50 метров в длину, парусники, с которых грузился лук. Лук этот был не совсем обычный. Размером чуть крупнее маслины, он был необыкновенно жгуч! Длинные корзины диаметром 20-25 сантиметров укладывались стоя рядами на палубе и предназначались обычно для Малайзии и Сингапура.
На этих парусниках люди жили, рождались, умирали и работали. Лет этим судам было не меньше, чем по сто. Паруса были явно из самодельной джутовой рогожи. Моё первое знакомство с этим портом было довольно бурным. На рейд пришли поздно, уже после полуночи. Ночь была тёмная, безлунная. На берегу, который просматривался только на экране радара, ни одного огонька.
Я был в штурманской, когда раздался крик вахтенного матроса. В его голосе был страх, и я мигом выскочил на крыло. Испугаться было чего. Со всех сторон, совершенно беззвучно, к нам приближались тёмные силуэты парусников. Жуткая картина, прямо скажем. Я позвонил капитану и, подумав пару секунд, он скомандовал:
– Объявляйте общесудовую тревогу!
Так я и сделал. Через пять минут весь экипаж был на палубе. Боцман со старпомом и палубная команда воевали с теми, кто по закинутым на борт «кошкам» с веревками забрался и шнырял по кладовым, а стармех со вторым механиком и мотористами отлавливали тех, кто успел просочиться в надстройку. Особых церемоний при этой операции не было, и поэтому утром мы ждали неприятностей.
Агент, прибывший на судно с властями, подтвердил, что могут быть неприятности. Все ждали местного полицейского. Он там был один, но, видимо, серьёзный. К тому времени выяснилось, что из кладовой боцмана исчезло 10 бачков по 50 кг краски каждый.
Полицейский оказался громадным, толстенным лысым человеком с длиннющими, как у Буденного, усами и кулаками размером с хорошие арбузы.
Первое, что он сделал – сказал что-то агенту, и тот исчез. Выпив кофе и выслушав нас, полицейский сказал, что разберётся во всем и пошёл на палубу. Дальнейшее было как в кино. Он вышел на носовой трюм. К нему тут же подбежали трое. Ни слова не говоря, полицейский с разворотом дал своим громадным кулаком по очереди каждому, отчего они разлетелись и, свесившись с борта, стали что-то орать людям на парусниках. Минут через
пять-десять с некоторых стали поднимать на верёвках бачки с краской. Семь бачков и те же три индуса вновь стояли перед полицейским.
Повторилась та же процедура, но бачков больше не подавали. Индусы поднялись на ноги и встали перед полицейским, понуро опустив головы. Он что-то говорил им с пару минут, а потом повернулся и пошёл к нам, стоявшим поодаль.
– Всё, больше они не отдадут, – сказал полицейский и с тем покинул судно. Инцидент был исчерпан.
Кочин
Порт этот на юго-западном побережье Индии запомнился нам сумасшедшей стоянкой на рейде. Всё то время, что мы там проторчали, а это было три недели, с океана шла крупная океанская зыбь, на которой судно стремительно валялось на оба борта по 15-20 градусов.
Самое же интересное было не в этом. К борту постоянно подходили лодки с мальчишками, предлагающими горы крупной креветки, грамм по 150 каждая, по цене пачки сигарет или куска мыла (предпочтительно хозяйственного) за два-три килограмма. Заступая на вахту, матрос бежал за креветками, варил их на камбузе (тогда-то я и узнал, что креветки нужно варить только в морской или пресной, но очень солёной воде). Потом с моста летела креветочная шелуха, а по ночам стабильно снились кошмары или… более приятные вещи.
А ещё к борту подходили большие лодки с «артистами». Они глотали живых змей и лягушек, выпуская их потом, втыкали в себя длинные шпаги, играя при этом на ручной фисгармонии и барабанах. Приходили заклинатели кобр, продавцы всяких поделок из сандалового и розового (махогани) дерева. Предлагали чучела кобр и мангуст, сцепившихся в смертельной схватке, панцири черепах и кожаные сандалии.
Примерно такая же картина была и в Мадрасе, если доводилось на рейде ждать причала. В Бомбее было больше нищих детей, которых привозили на лодках выпрашивать сигареты, сгущёнку или мыло. Детям давали чаще еду в виде хлеба и печенья, так как всё, что можно было продать, немедленно, у нас на глазах, забиралось взрослым индусом, сидящим на корме.
База и перчик
В Бомбее, как, впрочем, и в остальных индийских портах, по местной традиции частыми были посещения судов, стоящих у причалов, семьями, группами и поодиночке. Конечно же, это делал не любой желающий, а только те, кому местные власти давали разрешение на проход на территорию порта. Кого только ни приходилось мне водить по судну, рассказывая о нём и о нашей компании, Дальневосточном морском пароходстве, а также о нашем морском быте. Были у нас министры и генералы, учёные и артисты. В Бомбее как-то раз приехали военные моряки. Так уж совпало, что один из них учился в учебном отряде во Владивостоке, на Русском острове, в то время бывшем военно-морской базой.
Они так упрашивали меня приехать к ним в гости, что я обратился к капитану, и он разрешил мне и второму механику поехать с офицерами. Гости попросили, чтобы мы были по форме, потому что так будет проще проехать туда. Мы, как были в тропической форме с погонами, так и поехали. Транспорт – мотоциклы. Они посадили нас сзади, и с рёвом и
свистом ветра в ушах понеслись по улицам Бомбея. Подъехав к шлагбауму, под приветствие вооружённой дежурной службы, мы влетели в довольно большой, зелёный городок базы. Там стояли небольшие корабли, две подлодки нашего, 613 проекта (средняя дизельная торпедная лодка). Подъехали к небольшому одноэтажному домику, из которого выскочил индус в длинном белом национальном одеянии. Он кланялся нам и, приняв у одного из офицеров мотоцикл, отвёл его в сторону. Второй ждал, пока слуга поставит первый мотоцикл и примет второй.
Домик оказался небольшой квартирой на двоих и состоял из большой комнаты, двух маленьких спален и кухни с печью, шкафом и топчаном для слуги, который положен офицерам и оплачивается армией. Вскоре стол был накрыт, и мы сели за трапезу. Там были знакомые нам красные куры (приготовленные в особом маринаде и имеющие алый цвет и необычный вкус), много овощей, рис и прочие индийские блюда. Посредине стола стояли бутылочки и чашечки со специями. Поставив виски на стол, слуга принёс маленькое блюдце, на котором лежало штук десять маленьких, не больше сантиметра, зелёных перчиков, ещё шипящих в масле. Товарищ мой наколол перчик вилкой и хотел положить в рот, но один из офицеров остановил его с вопросом, знает ли он, что это такое? Тот улыбнулся и ответил, что любит всё острое и его не удивить перцем, даже если он и злой. Индус кивнул и тут же что-то сказал на хинди слуге. Тот вышел. Картина была довольно занятная. Положив в рот перчик, товарищ стал пережевывать его. По мере разжевывания, довольное выражение стало сходить с его лица, и я увидел совсем неожиданное – из его глаз непрерывными полосками потекли слезы. Слуга был уже рядом с чашкой и
стаканом воды руки. Выплюнув перец, товарищ полоскал рот.
Оставшийся вечер товарищ ничего не ел и только пил воду. На следующий день он показал мне красные от ожога язык, губы и нёбо.
Йоги
В один из приходов в Бомбей мы узнали из местных газет, выходящих на английском языке и аккуратно поставляемых по утрам, что там проходил всемирный форум йогов. Оказывается, бывают и такие, но нас это не касалось, и мы относились к этой информации как к курьёзу. В один прекрасный день к трапу подкатил автобус. Из него стали выходить люди в белых одеждах, по большей части пожилые. Один из них поднялся и предъявил письмо руководства порта с просьбой провести экскурсию для них. Так уж получилось, что я был как штатный экскурсовод на судне из-за моего английского, и выбор был быстрым. Однако мне эта роль всегда нравилось, если быть честным.
Я повёл их по судну. Сначала они были очень скованы, но когда мы поднялись на мостик, они немного освоились и стали более активны. Вопросы сыпались один за другим. Их интересовало абсолютно всё, и мне было очень интересно с ними. Я и не заметил, как прошло более полутора часов. Довольные, они покидали судно, благодаря меня своими красивыми, присущими только индусам, движениями и жестами.
Когда остался только тот, кто предъявлял мне бумагу, я собрался пожать ему руку и попрощаться, но получилось не так. Он попросил меня показать ему свою каюту. Я удивился, но, стараясь не показать этого, повёл его. Войдя, он осмотрелся, сел и показал мне рукой, чтобы я тоже сел. Затем он стал говорить. Это продолжалось минут пять-десять, но буря чувств, вызванных тем, что он сказал, была основательной! Он сказал, что очень признателен за оказанный им приём и хочет кое-что сделать мне в ответ. Затем он практически дал мне схематический план моего дальнейшего жизненного пути. Так, набросав крупными штрихами…
То немногое, что смогло вместиться в этот короткий спич, было фантастикой. Ни подробностей, ни конкретностей. Он просто рассказал основные вехи и повороты моей судьбы. Некоторые моменты были настолько фантастичны и нереальны, что я даже не сдержал улыбки. Попросив меня не рассказывать никому то, что я услыхал, он ещё раз поблагодарил меня и уехал. Я же вскоре забыл всё и вспомнил через пять лет, когда сбылось первое его предсказание. Забегая вперед, могу только сказать, что свершилось практически всё сказанное им.
Консульство
В разных странах довелось иметь дело с нашими представительствами и консульствами. Особо запомнилось генконсульство в Мадрасе. Как-то так получилось, что у нас с ними завязался довольно неплохой контакт. Вообще-то это очень редкий, даже необычный случай. Не знаю, почему уж так поставлено, но работники генконсульств обычно ограничиваются общением с соотечественниками только по минимуму и только по служебным вопросам. Началось с того, что на наше судно пришли работники генконсульства с необычной просьбой – принять на борт и доставить во Владивосток домашние вещи одного из работников, который через месяц-другой собирается возвращаться в Союз.
Вопрос быстро решился, и после оформления необходимых формальностей вещи в больших ящиках были доставлены на борт. Естественно, как это водится на Руси, они приехали не с пустыми руками, и началось небольшое «благодарственное» застолье, которое, что тоже вполне естественно, переросло в довольно приличную дружескую гулянку. Они оказались интересными людьми. На следующий день к нам приехал гонец из генконсульства с бумагой, в которой мы приглашались на юбилей главбуха.
Нас было человек пять-шесть во главе с капитаном. Набрав интересных продуктов, которых в Индии не бывает (огурчики солёные, селёдочка тихоокеанская, гречка и судовой хлеб), мы уселись в присланный микроавтобус. Долго петляли по Мадрасу, пока наконец не оказались на территории генконсульства. Комплекс его представлял собой окружённый высоким каменным забором парк, в котором было главное здание – офис с кабинетами и приёмными, да несколько одноэтажных домиков на две семьи чисто индийского типа – низкие комнаты с минимумом мебели и медленно вращающимся вентилятором на потолке.
Нас встретили радушно, напоили чаем и через некоторое время повели туда, где собирались отмечать юбилей. Мы оказались в довольно большом помещение. В центре стоял длинный узкий стол, заставленный множеством бутылок, причём некоторые были открытыми и неполными. Закуски на столе не было и следов. Народ быстро собирался. В руках у всех что-то было. Мы подумали, что каждый принесёт что-то и получится нормальный стол, но оказалось, что это предположение было ошибкой.
Каждый сел за стол, поставив перед собой принесённое в тарелочке, мисочке, кастрюльке. Вошла юбилярша, неся трёхлитровую банку с чем-то, напоминающим то, о чём в приличном обществе не говорят, и стопку индийских пресных лепёшек, какие продают на каждом углу.
Начались тосты. Нам подали по лепёшке и на эту лепёшку каждому нагадили понемножку этой, как оказалось, баклажанной икры собственноручного, домашнего приготовления. Это была вся закуска, запланированная для нас. Всё, что мы привезли, на стол не выставилось и, видимо, распределилось среди узкого круга лиц. Со спиртным все объяснилось очень просто. Оно было «халявным» и представляло собой списанные уже остатки от былых официальных банкетов.
Одним словом, вечер не был томным. Народ пил серьёзно, сосредоточенно, не стесняясь. Через час- полтора все были сильно под хмельком, и капитан, подмигнув нам, поднялся и вышел. Стараясь оставаться незаметными для разгоряченной публики, мы смылись вслед за ним.
Вернувшись на судно, первым же делом позвонили повару и буфетчице. Вскоре, мы с наслаждением уплетали за обе щеки всё, что было выставлено на стол и, сильно рискуя при этом подавиться, безудержно хохотали, рассказывая коллегам о приёме. В конечном итоге, вечер всё-таки удался!
Пяточный пробковёрт
Я уже писал о грабителях в Индии и Пакистане, однако не упомянул ещё об одном экзотическом виде воровства. Как обычно, одним из основных объектов хищения на судне был цветной металл. Именно поэтому завинчивающиеся латунные пробки на десятках отверстий для мерительных труб различных танков всегда были объектами интереса публики определённого сорта в разных портах и странах.
Перед приходом в некоторые порты боцман с плотником обходили все эти пробки и закручивали их с помощью специального приспособления и кувалды. Открыть их без таких же приспособлений было невозможно.
Так думали мы. Воры думали иначе. Они ловко выворачивали эти пробки… пятками! И вообще, пятка индуса, как говорят в Одессе, «это что-то особенного!»
Человек всю свою жизнь, с рождения, ходит без обуви, и кожа на подошвах, особенно на пятках, совершенно непробиваема никакими гвоздями и не берётся никакими едкими жидкостями!
Так вот, индус этой своей пяткой откручивает пробку за минуту-две! Я не поверил боцману, и тогда он уговорил одного из индусов пригласить «специалиста», предварительно пообещав ему полную гарантию безопасности и 10 рупий. Этот гость, очень щуплый невысокий человек с тоненькими сухими ногами-палками, разговаривая со мной, почти незаметными движениями открутил пробку. Осталось только нагнуться и взять её. Пробка перед этим была особо сильно закручена с помощью кувалды и ключа…
И снова о грузах
Махогани. По сути, это розовое дерево, которое мы привыкли называть «красным», потому что оно становится таким со временем. Женщинам этот цвет знаком, поскольку один из очень популярных цветов краски для волос так и называется, по имени этого дерева. Древесина его очень твёрдая. Толстые бревна, до 1,5 метров толщиной, грузят обычно на палубу и, если постоять пять-десять минут, наблюдая проплывающие с причала на борт на стальных стропах толстые лесины, то можно увидеть, как с них падают небольшие юркие змейки. Они очень ядовиты, и грузчики работают в резиновых сапогах. В один из вечеров грузчики принесли с собой мангуста. Этот небольшой зверёк сильно напоминает кошку. Такой же пёстро-серый, только с более острой мордочкой. Отважный мангуст тут же кинулся на брёвна, и следующие сутки неутомимо выискивал и уничтожал змеек. Уникальность этого существа состоит в том, что он совершенно не боится укусов ядовитых змей, и даже яд кобры не действует на него. К концу погрузки зверёк исчез. То ли наелся и убежал, то ли его просто унесли.
Гранит
Это особая статья в списке грузов из Индии. Тяжелые, бесформенные, весом до 5 тонн глыбы тёмно-серого гранита доставляли нам немало беспокойства. Вся сложность состояла в укладке груза. Везти его предстояло в Японию, через штормовые зоны двух океанов, Индийского и Тихого. Если камни будут уложены неправильно, то на качке они могут сместиться, и судно рискует перевернуться и погибнуть.
Чтобы избежать этого, вахтенный и грузовой (каковым я и являлся) помощник капитана должны были постоянно быть в трюме и следить за укладкой. Это стоило очень больших нервов, так как чтобы заставить укладывать глыбы как следует, требовалось немало труда. Грузчики очень долго спорили и кричали хором, обвиняя помощника глупости и самодурстве, а также абсурдности таких требований, поскольку не понимали, к чему всё это, ведь куда может деться такая тяжёлая глыба, которую и сдвинуть-то практически невозможно?
Когда всё-таки удавалось заставить их это делать, они с громкими криками «аррря», что соответствует примерно нашему «пошёл» или «давай», всё-таки заталкивали камень куда нужно. Какое-то время укладка шла нормально, а потом крики и уговоры начинались вновь.
В Японии из любопытства съездил на камнерезную фабрику, для которой мы и привозили этот камень. Оказалось, что кроме больших, объёмных изделий в виде памятников, постаментов и традиционных японских резных каменных фигур, на больших станках нарезали очень тонкие гранитные пластины, которыми потом оклеивались фасады домов, и невозможно было понять, что это пластины, а не глыбы. Как оказалось, это была единственная в мире на тот момент фабрика, где умели резать облицовочный гранит на листы толщиной 4-5 миллиметров.
Рога и копыта. Одним из самых специфических и неприятных грузов, идущих из Индии на Японию, были рога и копыта. Совсем не в переносном смысле, а самые натуральные воловьи рога и копыта с боен. Как выяснилось, из них делается типографская краска высшего качества. Они шли обычно в драных, полуистлевших мешках, и ими наполнялся полный трюм, то есть около полутора тысяч тонн отвратительно пахнущего груза. Всё это усугублялось мириадами мух, слетающихся, как нам казалось, со всей Индии. Погрузка рогов и копыт – сплошное мучение. Самый ходовой предмет в надстройке – баллончики со средством от проникающих всюду злющих как крокодилы мух!
С окончанием погрузки трюм закрывался, матросы долго мыли палубы с порошком, скатывая из пожарных шлангов сильным напором забортной воды, и до прихода в Японию на судне всё было хорошо.
Для оптимиста любая неприятность рано или поздно проявляет свою положительную сторону. Так получилось и с этими рогами и копытами.
По приходу в Иокогаму боцман с моряками при японских грузчиках вскрыл опломбированную дверь в тамбучину (маленькая рубка на палубе с лазом в трюм), и там обнаружились лежащие на палубе чёрные скорпионы. Они были уже сухие, однако японцы категорически отказались спускаться в трюм. На судно приехали представители профсоюза докеров, руководства порта и санитарные власти порта. Через какое-то время они объявили капитану, что в трюмах будет произведена фумигация, а экипаж через три часа должен покинуть борт судна на двое суток. Гостиница и питание на этот период представлялась за счёт грузополучателя, счета уже оплачены. Экипажу за причиненные неудобства выплачивались неплохие по тем временам деньги (больше, чем месячная валютная зарплата). Радости не было предела! Двое суток полной свободы и отдыха в гостинице с великолепным японским питанием. Поистине, нет худа без добра!
Пока мы отдыхали, японцы пустили в трюма ядовитый газ, и он более суток был там, а к нашему возвращению судно было уже как следует проветрено.
В следующем рейсе все повторилось… Японцы поцокали языками, удивились, заметив, что впервые встречают такое нашествие скорпионов на одно и то же судно, но снова произвели фумигацию с выселением нас в гостиницу.
Кто-то всё-таки проболтался, и вскоре все в экипаже уже знали, что эти сушёные скорпионы были припасены матросами ещё с прошлого рейса. По возвращении экипажа из гостиницы на судно капитан собрал всех и сказал, что если на судне в следующих рейсах найдется ещё хоть один скорпион, он спишет на берег боцмана и матросов, которые перед приходом в порт осматривают помещения.
Демографический груз.
В Мадрасе нас настиг скандал, прокатившийся по всей Индии. В те дни Индира Ганди проводила компанию борьбы с перенаселенностью страны и принимала меры к снижению рождаемости. Страна индуистов и мусульман встала на дыбы от действий, противоречащих нормам двух этих религий.
Одна из партий привезённого нами груза, состоявшая из более, чем 50 больших картонных ящиков, была растерзана разъяренными грузчиками. В ящиках оказались презервативы… Тысячи их оказались разбросанными по палубам, по причалам, висели на деревьях и кустарниках. Они были везде!
Кешью.
Орех кешью, как и чай, является одним из самых известных традиционных грузов, вывозимых из Индии. Этот орех является одним из самых дорогих и деликатесных в мире. Он вывозится из Индии во все концы света. Мы возили его в мешках в скорлупе, возили очищенным, в запаянных металлических банках сырым и солёно-жареным.
С дерева он срывался аналогично грецкому ореху, в мягкой мясистой кожуре поверх твёрдой скорлупы. Кто видел грецкий орех, знает, какой запах имеет эта мягкая оболочка и как она пачкает руки.
Особенностью кожуры кешью является то, что она очень едкая и, попав на кожу, разъедает её, словно кислота. Так вот, мы возили из Индии в Сингапур масло кожуры кешью. Это масло оказалось такой зловредной гадостью, что оно за неделю прожигало отверстия в бочках, стоящих на палубе, и саму палубу практически насквозь. После выгрузки этого масла в Сингапуре приезжала бригада и, вырезая изъеденные куски стали автогеном, заменяла их новыми.